У Амира открылся рот.

– Это невозможно. Как? Кто? Ювелир?

Его подозрения могли-таки оказаться верными. Ювелир решил поквитаться за Яд, забранный у него Харини.

Амир посмотрел на отряд халдивиров, нетерпеливо ожидающих дальнейших приказов.

– Им нечего сказать, – произнес Карим-бхай вполголоса. – Они растеряны не меньше нашего.

В этот миг взгляды всех носителей и халдивиров сосредоточились на высоком окне в опочивальне Харини, как будто ответы на их молитвы таились в этом хрупком, мерцающем язычке пламени.

В омытой дождем тишине текли мгновения. Амир скользил глазами от одной башни килы к другой и по их многочисленным окнам, казавшимся сейчас просверленными кем-то назло дырами.

Затем из окон что-то повалило. Поначалу это походило на пар, но затем дым обрел цвет. Кроваво-красный, потом шафрановый, желтый, фиолетовый, зеленый и белый – словно такое призрачное воплощение блюда тхали[17]. Испарения сгущались, становясь темнее ночи, а потом дождь поглощал их. В считаные секунды вся кила окуталась пеленой цветного тумана.

Нет. Амир сглотнул, уловив, как через дождь его носа коснулся намек на аромат корицы.

Это не краситель.

Пряности.

Если он чему и радовался в этот момент, так это тому, что все взгляды, включая Карим-бхая, были прикованы к дворцу.

Посему для Амира не было ничего проще, как скинуть мешок на землю, ускользнуть со священной тропы пряностей и протиснуться в щель между стенами. Память об аромате Харини влекла его к ее гибнущему дому.

Глава 3

Глава 3

Ошибаться свойственно человеку. Забыть добавить в обед специи – непростительное преступление, караемое заключением сроком от семи лет вплоть до смертной казни.

По мере того как Амир пробирался через узкие коридоры и пещеры, громада крепости давила на него сильнее, чем мешок с пряностями.

Перед его мысленным взором продолжал трепетать огонек в окне опочивальни Харини. Тишина, мрак, дождь на улице и клубы дыма от горящих специй – все предрекало долгую ночь.

Харини никогда не провожала его собственно во дворец. Вместо этого они всегда бродили по окрестностям, держась в тени стен, по густым садам, по склонам, а иногда забирались на холодные, сырые вершины, куда попадали через винтовые лестницы внутри заброшенной башни и откуда могли при свете луны любоваться с высоты окружающими Халмору бескрайними джунглями.

Сегодня он был один. Сегодня он был напуган.