О боги, боги, боги, боги…

Конечности инстинктивно дрожали, все во мне рвалось ударить его, высвободиться.

– Еще.

Возможно, если бы боль позволила думать, я обратила бы больше внимания на то, что стражник слегка съежился, прежде чем повиноваться, словно собирался нанести удар разъяренному животному и готовился к неизбежному возмездию.

Он схватил два сломанных пальца и вывернул.

Я даже не осознавала, что кричу.

Оковы врезались в кожу, пока я билась в конвульсиях. Шли века. Поднимались и угасали цивилизации. Ничто в истории не было таким постоянным, как эта мука.

Леди Зорокова сказала что-то, чего я не услышала из-за собственных криков. Стражник отпустил мое запястье. Меня трясло, кожу покрывал пот.

Отсрочки хватило, лишь чтобы перевести дух. Затем стражник зашел сзади и толкнул меня на пол; боль пронзила безвольные пальцы, когда пришлось выставить руки, чтобы не упасть лицом.

Треск материала – моя рубашка порвалась.

Оголилась спина в холодном поту, рубашка клочьями висела на талии. Охранник грубо толкнул меня вниз, так что я чуть не ударилась подбородком о мрамор.

Глаза леди Зороковой скользнули по мне. С ее места открывался хороший вид на мою голую спину.

– Посмотрите-ка на эти шрамы, – пробормотала она. – Какая жалость. Без них у тебя было бы прекрасное тело.

Позади я услышала звук, который не смогла опознать. Сердце колотилось, меня охватил страх. Я уже забыла, каково это – находиться во власти другого человека.

– Остановись, – простонала я.

– Посмотрим, сможешь ли ты заставить меня остановиться. – Она улыбнулась. – Точно так же, как ты заставила остановиться Эсмариса Микова. Знаешь, что его подвело? Он слишком сильно любил тебя. Другие лорды много шептались об этом, когда приходили на его вечеринки. Он в тебе души не чаял. – Она поцокала языком и кивнула на мои шрамы. – Это? Это страсть. Но я обещаю тебе, дорогая, с моей стороны страсти нет. Я не получаю от происходящего никакого удовольствия.

Нож медленно двинулся по моей спине, оставляя на коже тонкую прямую линию.

О боги. О боги. Я не могла вздохнуть. Не могла думать.

Нож вонзился глубже. Я чувствовала, как сопротивляется кожа, как разрываются под ней сухожилия. Нож двинулся вниз. И снова.

Взрыв боли. Сопротивление. С меня сдирали кожу.