Боги, нет. Ни за что. Я не буду сражаться с этими людьми. Я не могу.

Я попыталась перехватить контроль. Попыталась, но не смогла найти опору. Я больше не чувствовала своего тела, Решайе толкал меня дальше во тьму. В глазах расплывалось.

Я пыталась снова и снова, но безуспешно.

Когда солдаты бросились на меня, я закричала в беззвучной мольбе. Решайе со смертоносным боевым кличем поднял Иль Сахай.

Нет!

Но не успела я опустить меч, как меня ослепило. Ослепило настоящим огнем, который спалил волоски на кончике носа. Меня охватило жаром и отбросило к стене.

Сначала я не поняла, что передо мной. Потребовалось какое-то мгновение, чтобы глаза привыкли к обжигающему свету и поняли, что огонь движется, причем быстро, как живое существо.

По моим губам медленно расползлась восхищенная улыбка Решайе.

Мое сердце замерло.

Ко мне по воздуху несся огромный змей, пробираясь сквозь толпу. Его тело было соткано из пламени, которое переливалось, как вода, разбрасывая чешуйками искры. Ни крыльев, ни ног у змея не было, что не мешало ему свободно передвигаться. Он летел в воздухе, совершая движения, одновременно изысканно грациозные и необузданные, словно только учился управлять своим телом.

Я не могла не отметить, насколько он прекрасен. Жар, свет и сила в окружении холодной магии и сгущающихся теней.

Змей повернул голову в мою сторону, и у меня перехватило дыхание. Я узнала его.

Глаза. Я узнала бы их где угодно. Их разрез навсегда отпечатался в моей душе. Даже несмотря на то что сейчас они были темными, почти черными вместо привычных голубых.

Улыбка Решайе превратилась в оскал.

– О, Максантариус, – вздохнул он. – Ты еще прекраснее, чем мне представлялось.

Змей на мгновение замедлил движение, затем сделал свирепый бросок в мою сторону.

Если бы я хоть как-то управляла своим телом, я бы содрогнулась в предчувствии неизбежного удара.

Но перед самым столкновением змей сжался, и пламя превратилось в призрачную фигуру человека. Когти жара укололи мою кожу, и я уставилась в знакомое до боли, ужасающе непохожее лицо – лицо Макса, сотканное из пламени и пульсирующего жара, с темными глазами, излучающими яркий свет, на который было больно смотреть.

Затем на глаза опустились полупрозрачные веки, придав им то особенное холодное выражение, которое я так хорошо знала. Пламя угасло, обнажив кожу, покрытую капельками пота.

Почему-то увидев перед собой Макса в обычном, ничем не примечательном человеческом обличье, я едва не сломалась.