В зале воцарилась полная темнота, если не считать отблесков моего пламени и пестрящих синих теней на ее лице. По мраморному полу разбегались опасные глубокие трещины; камень не выдержал жара и разлагающей силы магии.
В зале все еще оставались десятки людей, застрявших между трещинами в полу или просто слишком напуганных, чтобы догадаться бежать. Но поместье было куда больше этого зала. В нем должны быть сотни людей. И многие из них были друзьями Тисааны.
Я снова описал кольцо вокруг нее.
Еще один удар, еще один порез, еще одна волна боли от разложения.
Вернись, Тисаана. Покажи мне свою напористость. Покажи мне, что ты можешь это сделать. Покажи мне, что мне не придется уходить отсюда одному, упрямая зараза.
Я не мог потерять и ее. Просто не мог.
Я принял человеческий облик и остановился прямо перед Тисааной. В глазах ее была злоба, а щеки мокры от слез.
– Ты предатель! – выкрикнула она без акцента.
Она перестала походить на человека, вся обмотанная голубыми лентами света, залитая кровью. Я впервые заметил следы побоев на ее лице и изорванную в клочья одежду.
От гнева окружающее меня пламя разгорелось ярче.
Тисаана. Моя Тисаана, истерзанная всеми чудовищами мира.
Я схватил ее за плечи и прижал к стене, не обращая внимания на протестующий рык Решайе и обжигающую ладони боль.
Я держал ее там, заперев в ловушке. А потом обнял.
Я не верил, что это происходит. Я не мог отпустить ее.
По моему телу расползалось разложение, а по ее – волна пламени, синие и черные пятна плясали по нашей коже. Я прижался лбом к ее шее, хотя кожа горела от этого прикосновения.
– Вернись, – прошептал я. – Тебя ждет еще так много дел.
Решайе зарычал, пальцы впились когтями в мою спину. Глаза заслезились от боли, когда по коже расползлись ленты гнили.
Ее тело содрогнулось.
– Почему они всегда так поступают со мной? – рыдала она. – Почему они всегда используют меня и выбрасывают?
Голос дрожал так сильно, что мне почудился в нем отзвук акцента. Неужели говорила Тисаана? Мое сердце подпрыгнуло от радости и одновременно оборвалось от страха.