– Мы с Кестрел полагали, что чем меньше людей об этом знает, тем тебе безопаснее.
Серафина взглянула на Джунипер, и та молча вышла из каюты.
– У тебя есть полное право злиться, – произнесла Серафина, присаживаясь на кровать. Ее движения напоминали Руне голубя, который поудобнее устраивается в гнезде. Она была такой же нежной, такой же грациозной.
Серафина протянула Руне руку, но та проигнорировала жест и скрестила руки на груди, поморщившись от боли. Должно быть, повредила незажившую кожу на плече.
– У меня есть право знать правду.
– Да. Есть. – Серафина опустила руку. – Ты – дочь королевы Виноа и ее второго консорта. Роды начались ночью, и повитухе было никак не повернуть тебя, так что она позвала меня. Я помогла, и не прошло и часа, как ты оказалась у меня в руках. Но едва я коснулась тебя, что-то во мне… пробудилось. – Она опустила голову и уставилась на покрывало. – Я наложила иллюзию, чтобы повитухи поверили, будто ребенок родился мертвым. Я солгала королеве, сказала, что ты не выжила. А потом отвезла тебя к Кестрел Уинтерс, чтобы она воспитала тебя.
– В каком смысле – что-то в тебе
– Семья Роузбладов была склочной и порочной, – откликнулась Серафина, но в глаза Руне она не смотрела. – Я не могла позволить невинному ребенку расти в таком окружении.
Крессида с сестрами, вероятно, тоже некогда были невинными. Так почему же Серафина не забрала
– Я не верю тебе, – сказала Руна.
Ей не говорили всего, она чувствовала. А кроме того, оставался вопрос с возрастом Серафины…
– Бабушка говорила, вы с ней вместе выросли. Она всегда носила на шее медальон с двумя портретами – ее собственным и твоим. Бабушке там лет восемнадцать, да и ты ненамного старше.
Серафина кивнула.
– Помню.
– Ты и сейчас выглядишь точно так же, как на портрете, написанном сорок лет назад. Как такое возможно? Или ты под каким-то заклинанием? Тебя прокляли?
Серафина глубоко вздохнула и рвано, судорожно выдохнула.
– Это