Как только конюх привел лошадь, я немедленно отправилась в путь. Белый конь скакал во весь опор, и через несколько часов я уже была на границе Оррении. Я старалась ехать медленнее и осторожнее, когда остался последний участок пути.

Дворец душ и земли утопал в зелени. Величественное здание, построенное из коричневого вулканического камня, украшали лианы, которые вились вокруг высоких башен. Дворец притягивал взор, давая понять, к какому королевству он принадлежит.

Я еще не добралась до ворот дворца, когда на меня бросилась собака, и моя лошадь в страхе вскинулась и занервничала. Я почти вылетела из седла, но в последний момент успела ухватиться за него и избежала падения.

Оказалось, это была Петра, главный стражник лорда Родаса. Разглядев меня, она превратилась из собаки в человека. В этот момент я вспомнила о любимом Гере и сжала губы, чтобы не заплакать. Я все еще не могла поверить, что он оказался пери-шпионом.

Петра была не такой несносной, как Симав или Энфер, поэтому не отказала мне в просьбе о разговоре с лордом Умаром. Она организовала тайную встречу, провела меня через задний двор во дворец и позвала Умара.

Из-за разнообразия животных в дворцовом саду складывалось ощущение, что мы в стране чудес. Я знала, что в королевстве Оррения практиковали магию по перевоплощению и приручению животных, чтобы сделать их своими слугами. Они также были довольно искусны в рукопашном бою и неслучайно имели самые крупные тела по сравнению с другими королевствами.

Умар был одет в длинную тунику темно-коричневого цвета и белую рубашку. Он казался намного моложе и красивее, чем я помнила, но особенно очаровательными были его большие темно-карие глаза.

– Леди Рена. – Он изящно поклонился и поцеловал мою руку, но я не поддалась на его уловки. Когда-то мне казалось, что и Аяс добрый лорд, и все из-за его комплиментов и поцелуев. После всего, что произошло, я не спешила называть кого-то хорошим.

– Лорд Умар, – сказала я, слегка присев. – Я приехала сюда без приглашения, но мне нужно поговорить с вами об очень важном деле.

По лицу Умара было видно, что он пребывает в замешательстве, и я тоже испытывала неловкость. Я облизала губы и осмотрелась. Убедившись, что мы остались наедине, я повернулась к нему и начала рассказывать все, что знала.

Мне не хотелось ворошить старые раны, но у меня не было выбора. В глазах Умара вспыхнул гнев, когда я рассказала ему о ребенке, которого убили, и о мести, которую Майса питает к его возлюбленной пери. Мне потребовалось много времени, чтобы успокоить его ярость, рассказать ему о моем плане и убедить действовать в одной связке. Но в конце концов я добилась своего.