Зубаржат любуется правнуком.

– Совсем стал взрослый, Тимурчик. И до чего же похож на Миннура… Только у него глаза были карие, а у тебя – синие…

Отец открывает ворота, потом заезжает во двор, оставляет машину возле дома. В гараж ее заводить смысла нет, ведь завтра рано утром предстоит возвращаться в Казань. А Тимур останется здесь, вдалеке от шумного суетливого города, где жизнь не замедляется даже в расслабленный отпускной сезон. В любое время года в Казани что-то да происходит, но в глухой далекой деревне все по-прежнему, дни тянутся спокойно и размеренно.

* * *

В доме пахнет пирогами – их так много на столе, разных, с яблоками, тыквой, зеленым луком и яйцом… Тут же красуется губадия[2], в глубоких тарелках дымится куриная лапша. В хрустальных вазочках казанские гостинцы – курага, апельсины, конфеты. На спинке дивана разложен вишневого цвета велюровый халат с богатой вышивкой.

– Зачем тратился, улым[3], – вздыхает Зубаржат. – И так полон шкаф. Куда уж мне, старухе, наряжаться.

Однако видно, что подарок пришелся ей по душе.

Они сидят в столовой, самой первой комнате, куда можно попасть сразу из просторной прихожей. Гладкий крашеный пол, круглый стол, герань и фиалки на подоконнике… Комнату перегораживает недавно побеленная печь. За печью, на кухне, стоит плита с газовым баллоном. Но Зубаржат предпочитает готовить по старинке. Только в печи получаются такие вкусные пироги, тесто буквально тает во рту.

– Тяжело тебе одной, дэу эни, – возобновляет давний разговор Ренат. – В городе все проще. Квартира свободная есть…

– Ильшат по выходным приезжает, ему не так далеко добираться. И у самой сил еще хватает. Что мне делать в вашем городе, в четырех стенах? Целый день сложа руки сидеть? Пока Аллах здоровье посылает, никому не стану обузой. В этих краях родилась, здесь и останусь, – отвечает Зубаржат и переводит разговор на другую тему: благодаря родне она в курсе недавних событий в доме внука. Осторожно спрашивает: – Может, не стоит семью рушить, улым? Помиритесь как-нибудь?

– Нет, дэу эни, на этот раз все. Я поэтому и Тимура сюда привез. Сейчас потечет всякая грязь, дележка начнется. Не хочу, чтобы его впутывали.

– Что ж, ты мужчина, тебе решать.

Пушистый дымчатый кот, который расположился на ковре и внимательно наблюдает за гостями, поднимает переднюю лапу в белой рукавичке и начинает тщательно вылизываться. У кота довольно странное имя – Пснек. Пару-тройку поколений назад в семье кто-то из детей не мог правильно выговорить слово «кошка»[4] и перекроил его на свой лад. Прозвище прижилось, и с тех пор всех кошек в доме называли именно так. Кошки не возражали: им-то без разницы.