У Дариана было такое же каменное лицо, как во время разговора с Тависом. Ему явно не хотелось развивать эту тему. Лена прекрасно видела по его глазам, что он пытается придумать, как лучше соврать. Она встала и налила себе еще чашку кофе.

Наконец Дариан ответил умоляюще:

– Не хочу тебе врать…

– Так не ври!

Лена остановилась возле кофеварки и оперлась бедром о столешницу.

– Придется, если ты не прекратишь расспросы. Я не собираюсь это обсуждать, – сказал он.

Это значит «да». Он все исправил, как и велел Тавис.

По крайней мере Дариан не соврал.

– Ты в очередной раз подслушала разговор, который не должна была слышать. Я же не требую, чтобы ты объяснила мне все, что случайно показала нам в пангилоне. Может, хочешь рассказать, что произошло между тобой и твоим дружком, когда он бежал за тобой босиком по холоду?

Дариан посмотрел Лене в глаза, как будто рассчитывая прочесть в них ответ на свой вопрос.

Лена отвела взгляд и снова села. Отчасти он прав: у каждого свои секреты, вот только ее тайны никому не могли навредить. Чего не скажешь о тайнах Дариана.

– Сказать, что ты отлично врешь, – все равно что не сказать ничего. Как я могу быть уверена, что ты не врешь сейчас и ты действительно на нашей стороне?

Лена усмехнулась про себя, сказав «на нашей».

«Да, теперь это и моя сторона», – призналась она себе.

– Никак. Просто верь мне или нет. Мне все равно. – Дариан пожал плечами. – Тебе в любом случае придется меня терпеть. Пока остальные хотят, я останусь…

«Опять вранье. Он останется, только пока сам хочет. Он не позволяет никому себе приказывать – даже хранительнице».

– Ты действительно думаешь, что Ариана позволила бы мне хоть на секунду остаться с тобой наедине, если бы во мне сомневалась?

Лена не ответила. Ей хотелось ему доверять.

«Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось», – сказал он ей, и было видно, что он в этом полностью уверен. Дариан не расспрашивал Лену о вчерашнем видении, когда они ехали домой. Похоже, настал подходящий момент ему рассказать.

– Я уже видела Тависа. В другом видении, – призналась она. – Прошлой ночью. Я была, видимо, в тюремной камере из гранита и стекла.