– Фолари не ушел бы далеко, – фыркнул Гаэт. – Но горгулья наладилась пролезать во все щели. Я видел ее следы на берегу. Я отвезу смертную в серединный мир, Королева.

Вран зло оскалился:

– Если бы мы с Госпожой не почуяли демона, ушел бы фолари. А то и остальных выпустил.

– Остальных не успел бы. – Гаэт посмотрел вниз, на свернувшегося кольцом урода. Сейчас, прикрыв насекомое тело пестрым рваньем, он опять сделался похожим на старика в отрепьях, сидящего на мусорной куче. Обхватив собственные плечи, чудовище затравленно озиралось. Я поймала себя на том, что делаю то же самое.

– Боюсь демонов! – крикнула из толпы девушка в папоротниковом венке. – Боюсь тех, кто призывает демонов! Они призывают само небытие!

– Смертная должна уйти! – рявкнул у меня над ухом хрустальный юноша.

– Я поручился за нее. – Негромкий голос Ириса перекрыл ропот и спор. – Я беру ее вину на себя.

Ирис отодвинул смуглого воина с зеленоватой шевелюрой и пролез в первый ряд.

Ой, мама…

– Кто поручился, тот и отвечает, таковы наши законы и моя воля. – Королева улыбнулась одними губами, глаза ее светились, как солнце сквозь облака. – Но вина моего подданного, призвавшего Полночь, и вина смертного, сотворившего то же, несоизмеримы. Выкупом является не изгнание, но суд судьбы. Принимаешь ли ты вину смертной на себя, поручившийся?

– Принимаю, Госпожа.

– Ответишь ли за чужую вину, Босоножка?

– Отвечу, Королева.

Господи, о чем они? Что это значит?

– Трижды сказано. Теперь говори с судьбой на ее языке.

Королева кивнула и соступила с бортика на пол. Толпа раздвинулась, освобождая периметр бассейна. Рядом с Ирисом остался стоять Вран. Он протянул брату копье.

– Прикончи морского выродка, малыш. – Узкая улыбка прорезала темное Враново лицо. Волшебник глянул на Королеву. – Поющая раковина из огненного стекла на моего брата.

– Два желания, черное и белое, – откликнулась Королева. – На фолари.

– Я беру оба желания! – Гаэт схватил Врана за плечо. – За тайную тропу. На Ириса. А твою раковину, Чернокрылый, за последний вздох. На фолари.

– Нужен мне твой последний вздох, – фыркнул волшебник, отшагнув назад. – Ну да ладно. Принято.