…пробка попала прямиком в горло. Нагиня начала задыхаться, схватилась за столик. Глаза ее расширились. Злат кинулся помогать, но его опередил парень-бармен. Лесовик, заросший бородой и волосами так плотно, будто не брился лет тридцать (возможно, так и было: эти чтят природную «красоту»).

– Кристина!!! – завопил он, кидаясь к синеющей девушке…

– О-о-о, она что, сдохла? – прервал Нику почти с предвкушением.

Виталик покачал головой.

…Парень бросился к нагине, схватил ее под ребра и начал сдавливать грудь. Он повторял ритмичные движения раз за разом, а девушка, казалось, перестала подавать признаки жизни. Обмякла, побелела, растянулась в его руках безвольной куклой…

И тут бармен так саданул ее меж ребер, что пробка выпрыгнула наружу. Девица закашлялась. Цвет лица к ней вернулся очень быстро.

– Мой спаситель! Проси, что хочешь! Я твоя! – сказала она, бросаясь в объятия к лесовику.

Офигевший Злат (не самый литературный термин, но в ту секунду он выглядел именно офигевшим, а не удивленным или обомлевшим) под шумок сменил форму на человеческую.

– Пойдем отсюда, – пробормотал он, быстренько расплачиваясь по счету. – Пока эта парочка не начала сосаться прямо на нашем столике…

А шансы были. Потому что прямо сейчас лесовик подхватил Кристину под бедра и шептал ей на ухо, что влюблен в нее вот уже несколько лет, а она отвечала ему что-то явно непристойное и вжималась все плотнее.