Кай хохотнул и разлил настойку по чашам.

– Но я ведь тогда никого не убил!

От этого аргумента Люциан закатил глаза.

Они пили, сидя напротив друг друга. Кай наполнял чаши быстрее, чем Люциан успевал перевести дух, и было непонятно, то ли он специально не давал организму заклинателя приспособиться к алкоголю, то ли сам предпочитал такой темп.

– Между нами правда ничего не изменилось после того, как ты все узнал? – спросил Кай, опрокинув в себя десятую пиалу.

– А между нами что-то было?

– А разве не было? – Кай подпер щеку ладонью.

Люциан посмотрел на него затуманенным взглядом. Он вдруг припомнил один их совместный поступок, помогший спасти всех от демона снов, и нахмурился, став предельно серьезным.

– Я бы предпочел забыть об этом, – почти трезво произнес он.

– Боюсь, мне будет сложно выкинуть из головы столь занимательные воспоминания. – Кай подлил напиток и протянул шпажку с сыром.

Люциан принял еду, после чего они чокнулись и залпом выпили.

– Не вижу ничего занимательного в тех воспоминаниях, – закусив, ответил он.

– Владыка Луны меня обижает. Я думал, тебе интересно проводить со мной время, а сейчас слышу, что ты даже не счел его занятным?

Осознав, что они говорят о разных вещах, Люциан почувствовал себя дураком и поспешил осушить еще одну пиалу, чтобы отвлечься.

– Оставим это, – сказал он. – Я не стану забывать то, что нас связывало.

Кай усмехнулся и поднял кувшин, вновь наполняя чужую чашу.

После пятнадцати (а может быть, и тридцати) пиал Люциан начал учить его оригами. Когда они пытались свернуть журавля из тканевой салфетки, Кай спросил:

– Как тебе это удается? У меня не получается.

– Ты просто недостаточно аккуратен. Не торопись, – наставлял Люциан, тыча в неровный угол. – Нужно разгладить все углы, чтобы они обрели острую форму. Дай покажу. – Он отобрал журавля.