– Чего ты боишься? Или кого? – Алекс накрыл меня одеялом, сел рядом, потрогал лоб.

– Себя. Боюсь, что слишком далеко зашла. И он тоже.

– Кто он?

– Остановись, Аврора!

Застывший на лице брата ужас был искренним, его можно было потрогать, но я не понимала, чего он так испугался. Я не слышала того, что говорила.

– Ты хочешь все рассказать? Закрой свой рот! – я вцепилась в собственные волосы, зачем-то дернула себя за них. – Аврора, расскажи! Тогда все будут в безопасности!

– Ты меня слышишь? Что с тобой происходит? – Вопросы Алекса были слишком тихими, далекими. У меня не получалось на них сосредоточиться.

– Я не смогу ничего изменить. Да и кто я такая, чтобы диктовать условия? Я испорченная, неидеальная, у меня нет права голоса. И…

Раздался писк. Настолько громкий, что я завопила от боли и ладонями закрыла уши. Но звук не становился тише. Это длилось несколько секунд, и мне казалось, что я была на грани. Спина прогнулась, тело оторвалось от кровати, замерло. А потом все оборвалось, и я наконец-то почувствовала долгожданную свободу.

Очнулась я почти ночью, и, кажется, вся моя семья уже спала. Протерев глаза, я нащупала телефон, включила фонарик, села и осмотрела комнату. Воспоминания о произошедшем были смутными, голова, на удивление, не болела, была пустой и легкой, словно из нее выкинули весь мусор. Но что-то все же сохранилось: я помнила разговор с Амелией, срыв и очень громкий писк. Разбитой вазы не было, как и изуродованных цветов. Приходил брат, он помогал мне, а после того, как я отключилась, убрал бардак. И, вероятно, он не рассказал ничего маме, иначе она бы ночевала со мной в комнате.

Меньше всего мне хотелось устраивать сцену перед младшим братом, а он, в свою очередь, оказался даже слишком заботливым и добрым. Придется поговорить с ним, объясниться и соврать что-нибудь. Главное, не раскрыть себя и продолжить держать все в тайне от родителей.

Надо было разобраться в причинах. Это было почти невозможно, так как я не помнила, что говорила. Остались только усталость в теле, будто нервы долго были на пределе, отчаяние и ярость. Даже на кончике языка была горечь, будто я ложками ела собственные эмоции. Нужно было найти способ предотвратить это или хотя бы в следующий раз не допустить подобного. Самым оптимальным решением, по моему мнению, было полное отстранение от всех и разбирательство с тараканами в голове.

Раздался стук в окно. В этот же момент у меня замерло сердце. Голова вновь наполнилась мучительными мыслями, они кричали и зашипели.

Это точно был Брайен. Я уже представила, как приятно было бы обнять его, вдохнуть запах, но так и не встала с кровати.