Только тогда я поняла, что выплеск этих эмоций совсем не то, что мне могло помочь. На негнущихся ногах я стояла над ней и смотрела, как лужа крови становится все больше, как ее белые волосы пачкаются в этом жутком красном цвете.

Я убила ее. И от этого мне не стало легче.

– Может быть, ты все же очнешься? – тихо спросила я, в глубине души ожидая услышать ответ.

Все, что вырвалось наружу и превратило меня в чудовище, стихло.

В конечном счете я наклонилась к Гвен и проверила пульс. Он едва прощупывался сквозь липкую от крови кожу, и это меня слегка успокоило. Я ее вырубила, или она могла умирать медленно, потеряв сознание. Но для меня было важно в данную секунду осознать, что я сама, как и те, против кого я боролась, не тонула в ненависти и контролировала ее. Хотя вряд ли это было правдой.

Я вытерла руки об одежду, подняла пистолет и убрала его. В ушах перестал кричать собственный голос, молящий о помощи и слабости, и я услышала детский плач. Все остальное стало второстепенным, когда я подбежала к кроватке и увидела ее.

Ее круглое личико, маленький носик и пальчики, которые она держала возле рта, словно пыталась заглушить собственный плач.

Не думая, я потянулась к ней, подняла и прижала к себе. Тепло ее крошечного тела залечивало мои раны, детский запах ее кожи заглушал запах крови. Я пыталась ее успокоить, бормотала ей, что все хорошо, убаюкивала. Вспоминала то, что должна делать мама в таких ситуациях, но получалось из рук вон плохо. В одном жена Нейта была права: я никудышная мать. Но шанс исправиться у меня теперь есть.

Я стояла на месте и продолжала покачивания, когда дверь открылась и на пороге появился отец этой малышки. Весь запыхавшийся и перепачканный кровью, уставший и измученный. Но когда он увидел меня с малюткой на руках, то задержал дыхание, глаза его расширились, и черная радужка стала светлее, чем обычно.

– Знакомься, это Джейн, – прошептала я.

Дочка уже потихоньку успокаивалась Она открыла глазки и морщась смотрела на меня.

– Привет, – сказала я ей с улыбкой. Мне было жаль, что наша с ней встреча произошла при таких обстоятельствах, но хорошо, что она никогда не вспомнит меня в таком виде с кучей чужой крови на щеках. – Джейн, я твоя мама.

Меня снова прорвало на рыдания. Я кусала губы, кое-как сдерживалась, хотя глаза все равно были на мокром месте. Брайен подошел к нам, взглянул на Джейн и, наверное, как и я, понял, что она заслуживает любой нашей жертвы.

– Ну, скажи же ей что-нибудь, – аккуратно попросила я, роняя голову на широкие и надежные плечи.

– Привет, – выдохнул он. Джейн, услышав его голос, сразу посмотрела на него и широко раскрыла рот. – У нее твои глаза.