– Не покидай меня! – Сокрушенный голос Эллина был настолько далек от привычного мне мягкого, задиристого баритона, что я обернулась.

В мгновение ока король преодолел разделявшие нас ступени и прижал меня к груди. Лихорадочно вдохнув, я по привычке прижалась к нему, впитывая родной морозный запах.

Что-то теплое екнуло в глубине души, но потом на меня лавиной обрушилось осознание того, что это всего лишь игра за власть. И нежно ласкавшие мою поясницу руки – не более чем руки убийцы, и я нанесла удар…

Отразив блестящую вспышку снежного покрова, кинжал друидов взлетел, разрезав бледную кожу короля. Клинок полоснул по щеке, от начала высокой скулы до брови.

Эллин, громко выругавшись, отшатнулся, прижимая ладонь к кровоточащему лицу. Кровь струйками сочилась по длинным пальцам. Багровыми каплями заливая белоснежный ворот королевского камзола, она падала в снег.

Вдалеке закричала Бриэль. Я тяжело дышала. С моего кинжала стекала кровь когда-то всем сердцем любимого мужчины.

– Держитесь от меня подальше, Ваше Величество. Иначе пророчество фавна сбудется гораздо раньше, чем вы того желаете.

Кровь заливала лицо короля, скрывая его левую часть под алым полотном.

– Идем, Агнес. Нам пора домой, – подал голос Дориан за моей спиной. Ступив на мост, я поравнялась с ним плечами.

Дориан взял меня за руку, согревая замерзшую ладонь в своей, и потянул к порталу. Эллин не двинулся с места, угрюмо наблюдая за нами уцелевшим глазом.

– Думаешь, сокрушив меня, отомстишь за сестру? – вдруг злобно выпалил Неблагой Король, и Дориан словно прирос к мосту. – Думаешь, мертвым есть дело до твоей вендетты? Все мы – дети короны, Дориан, и с детства нам живется несладко. Только вот кто-то отказывается подчиняться безвыходности положения, а кто-то остается рабом власти, навязанной нам нашими предками, – договорив, Эллин оскалил окровавленные зубы.

Неблагой Король открывался для меня с новой стороны. Такие грубые речи совсем не вязались с обликом справедливого, миротворного правителя, которого я так горячо любила.

– Ваше Величество, – не выпуская моей руки, обратился к королю Дориан. – Вам ведь известно, что раны, нанесенные фейри железом, оставляют уродливые шрамы. Так что теперь за вашей ангельской внешностью вы вряд ли скроете прогнившую душу монстра.

Когда мы сделали еще один шаг к порталу, Эллин вдруг ринулся вперед. Окровавленной рукой схватившись за перила, он прожигал убийственным взглядом принца.

Еще немного – и пламя схлестнулось бы со льдом. Дориану было бы не выстоять против прямой неблагой силы, и, будто почувствовав это, он сжал мои пальцы: