На острове, как я могу судить, все еще находится несколько сотен солдат, и это показывает, насколько велика сила принца. Ему даже не пришлось посылать всех солдат, чтобы полностью уничтожить наши войска.

Солдаты принца стоят, идеально выстроившись и глядя прямо перед собой. Ни одна голова не поворачивается в нашу сторону, когда мы появляемся, и я не вижу ни одного двигающегося и производящего хоть какой-то шум фейри. Кажется, они даже дышат одновременно. Я хмурюсь, наблюдая за ними.

Что-то очень, очень неправильно.

Тут мое внимание привлекает движение, я поворачиваюсь и вижу короля Белуара, который возвращается с посевов. Ему помогают два фейри, он опирается на них. Еще ниже стоит очередь солдат, ожидающих напитка. Сначала я думаю, что это вода, и смотрю, как солдаты подходят один за другим, чтобы выпить полный ковш жидкости. Но когда я вижу, как подвозят тачку с листьями и парной водой и сливают все в огромную бочку, то понимаю, что это не вода – это чай. И листья – те самые чайные листья с посевов.

– Давай, ламашту, – слышу я, и мое внимание переключается на Окота, которого подгоняет Гаммон.

Когда Гаммон дотрагивается до него, Окот рычит, и это его первая замеченная мной эмоция. Окот ударяет кулаком в лицо Гаммона, отчего страж отлетает назад.

Чосел воздвигает между ними барьер, прежде чем Окот успевает напасть снова, и тот ударяет по барьеру кулаком, разъяренный и желающий добраться до Гаммона.

– Хватит, – говорит принц. – Ламашту, отступи.

И тут же тело Окота дергается, а кулаки опускаются к бокам. Гнев уходит с его лица, и он снова выглядит хладнокровным.

Я перевожу взгляд с Окота на клинок Белуара, который он сжимает, на солдат с ничего не выражающими лицами, на короля, на посевы, на чай, и все встает на свои места. Я закрываю рот рукой, мои глаза расширяются от шока.

– О, боги!

Я знаю, что сделали король и принц. И от этого ошеломляющего понимания кружится голова, пока разум не останавливается на одной мысли. Окот.

Прежде чем я успеваю высказать эту мысль, портал, все еще открытый, внезапно вспыхивает. В следующее мгновение я понимаю, что через него проводят моих ребят и Белрена. Все они в железных цепях, а Ронака перекинули через спину лошади, и он не шевелится.

– Ронак! – Я пытаюсь добраться до них, но мои собственные стражи крепко держат меня.

– Он в порядке! – кричит мне Силред. – Просто вырубился.

Лицо Силреда опухшее и окровавленное, у Эверта похожие травмы.

– Чесака. Исчезни, – приказывает Эверт, но принц только смеется.

– Исчезнешь, и они умрут. Как ты думаешь, почему я взял их с собой? – спрашивает принц Эльфар, его льдисто-голубые глаза смотрят на меня. – Они здесь, чтобы дать тебе должный стимул.