Я не чувствую, будто вернулся домой. Я чувствую, будто половина меня находится где-то очень далеко, и я вот-вот надорвусь.

Я иду широким шагом по темным коридорам, и замок кажется опустевшим, хотя по пути мне встречается немало стражников.

Или, может, это я стал пустым.

Закрывшись в спальне, я падаю на кровать прямо в одежде и пытаюсь уснуть. Но постель еще пахнет Аурен, и от отголоска тепла мне становится холодно. Я тут же засовываю руку в карман, теребя ту ленточку. Если бы это была обычная ткань, она бы уже истрепалась.

В груди колет. Гниль разъедает вены, как зубы, вгрызаясь в мышцы и сухожилия. У меня есть ее аромат, ее лента, но нет ее самой. А здесь я видел и чувствовал ее в последний раз.

Я вскакиваю с кровати. Иду в гардеробную, переодеваюсь в чистую одежду и замираю, увидев пальто с перьями – пальто, которое было на ней в нашу первую встречу. Когда ее золотистая аура перестала сиять маяком в небе и немного смягчилась.

И призвала меня.

Закрыв глаза, я вижу только золотое сияние Аурен. Чувствую только этот приевшийся мучительный яд, который растекается в груди. Слышу лишь материнский голос, который говорит мне всего одно слово. Ее самое последнее слово до того, как она замолчала навеки. Оно отражается во мне эхом, пригрозив свести с ума.

Богини очень жестоки.

Все эти годы Аурен была здесь. Здесь, в Орее. Мысль, что все это время нас разделяла пара королевств, а я даже не подозревал, убивает меня сильнее всего.

Теперь она оказалась без меня в царстве фейри.

Плечи сковывает напряжение, вены раздуваются на подбородке. Я чувствую удушливую пустоту из-за ее отсутствия. Шипы протыкают позвоночник, в назидание впившись в кожу, а комната качается перед глазами. Только когда гниль проникает сквозь половицы, отчего они скрипят и прогибаются, мне удается собраться с силами, стиснув зубы, и вытащить гниль наружу.

Я могу постоянно быть в движении. Могу определять меру наказания. Могу обходиться без сна. Но больше ни минуты не могу сидеть тут, томясь в этом тихом презрении.

Потому, несмотря на усталость, растекшуюся по мне как смола, я решительно выхожу из комнаты. Я не могу остановиться. И не буду. Я продолжу путь. Продолжу попытки. Я обязательно открою портал в тот проклятый мир, чтобы добраться до нее…

Или погибну, в этих попытках.

* * *

Я с жадностью ищу в себе силы, как зверь, шарю в ожесточенной спешке. Каждое замахивающееся движение – агония, но я продолжаю попытки извлечь ту грубую силу. Жажду, чтобы она выплеснулась из моего скрытого нутра.

Но ее нет. Она иссякла.

И каждый раз, когда я обращаюсь к своей грязной душе, меня встречает лишь бесплодная пустота. Пустота, в которой я когда-то ощущал себя наполненным. Из горла вырывается разъяренный вопль, и этот полный страдания звук отражается от гор, и его эхо в насмешку возвращается ко мне.