К горлу подкатила дурнота, комната покачнулась, и принцесса свалилась бы в обморок, если бы не раздавшиеся за дверью мужские голоса.

Девчонки настороженно притихли, и только Маринка судорожно рыдала, обхватив себя за плечи. Она стала еще тоньше, чем была, и теперь выглядела как очень худая темноволосая и светлоглазая девушка с лишь отдаленно напоминающим свое лицом.

Василина еще раз оглядела сестер. Стройная ледяная красавица Ангелина превратилась в полноватую женщину, выглядевшую гораздо старше ее возраста, с широкими плечами и бедрами и совершенно крестьянскими руками. Только спина ее была такой же прямой да подбородок так же вздернут. Новая Ангелина держала на руках всхлипывающую Каролинку – она тоже стала визуально крупнее, глаза и кожа теперь были темными, а чудесные спиральки-кудряшки сменились прямыми тяжелыми волосами. Спортивная Пол стала выше и больше, отчего ее платье болталось где-то в области коленок. А Алинка осталась в очках, но на этом сходство закончилось – она, как и сестры, поменялась на свою полную противоположность.

Хотя, если присмотреться, какое-то сходство между ними прежними и нынешними имелось. Такое могло быть между троюродными родственниками, например.

«Интересно, а как выгляжу я?» – мелькнуло у принцессы в голове, когда в замке уже поворачивался ключ, а девочки, сбившись в кучу, со страхом следили за открывающейся дверью.

И когда вошел он, Василина снова ощутила все прелести предобморочного состояния. Спасло ее только то, что Святослав застонал, и она опустила глаза на раненого. В голове была одна мысль – так не бывает, так не может быть.

Барон Мариан Байдек хмуро осматривал заплаканных и испуганных разновозрастных девиц, сгрудившихся посреди его кабинета как козы перед волком, потом взгляд его переместился на окровавленного мужчину, рядом с которым суетилась еще одна, затягивая на кровоточащей руке повязку. Следующий за Байдеком Симон присвистнул, определенно растерявшись. А барон, поморщившись, тяжелым шагом направился к девице, сидящей около раненого, наклонился, безмолвно поднял ее и переставил, освобождая себе место, и сам занялся раной, бурча что-то про слабых женщин, которые если не умеют, лучше пусть не берутся. И правда, он умело и сильно, не то, что она с ее слабыми ладошками, пережал окровавленный обрубок, будто делал это не первый раз. Кровь сразу перестала идти, и Байдек с силой затянул жгут. Подскочивший Симон тоже начал производить какие-то манипуляции, накачивая Святослава энергией жизни.

А она, оттирая руки от липкой крови подолом платья, во все глаза смотрела на Мариана и не могла оторваться, благо, он был занят отцом. Байдек стал еще шире и мощнее, чем она его запомнила, и каким-то… суровым, что ли, и тяжеловесным. Между бровей появилась складка, синие глаза, ранее спокойные, казались колючими. Медведь заматерел и вошел в свою силу.