Инляндец не рискнул разводить костер: лес был уже слишком редким, и если преследователи решатся сделать облет и ночью, то могут заметить огонь. Придется обойтись сухарями и сушеным мясом, изъятым у патруля. Макс, прислушиваясь к вялому плеску воды, перебирал сегодняшнюю добычу: рог, добротный нож, фляга, несколько монет, сапоги, на всякий случай снятые с молодого наемника… Принцесса в них утонет, конечно, но если сделать обмотки… и посмотреть, не начнет ли она в обуви запинаться и двигаться слишком громко. Возможно, босиком будет даже безопаснее.

Да и обработать бы их паром от паразитов, но где возьмешь котелок? Одежду он и вовсе взять не решился, потому что она наверняка кишела насекомыми.

Макс отложил сапоги, достал спрессованные медовые соты, осторожно оторвал зубами кусочек. Иногда наемники перемалывали соты с наркотическими травами и использовали как обезболивающее при ранениях или перед боем, чтобы не чувствовать страха и жалости. Но нет, здесь были только орехи и чистый мед. Богуславская порадуется.

Он снова прислушался: показалось, принцесса снова плачет и бормочет что-то. Тяжело опустил голову на ладони, закрыл глаза. Макс тоже дико устал, но эта гонка продолжится до поселения дар-тени. И права на жалость у него нет. Завтра самый тяжелый день: идти придется почти сутки, и, если достигнут скал до наступления темноты, будет возможность немного отдохнуть, чтобы потом продолжить движение ночью.

И если быть честным, вероятность того, что их не заметят, очень невелика. Скалистое плато, покрытое сломанным лесом, взмывалось над морем на десять-двадцать метров, проход там был слишком узким, и если в скалах будут раньяры, то уповать останется только на осторожность и удачу.

«Отец, – позвал он мысленно, – надеюсь, ты не оставишь нас».

Источник не откликнулся. Зато от ручья раздался тонкий и какой-то сдавленный голос принцессы:

– Профессор!

Макс встал, направился к воде.

– Стойте, – панически крикнула она, когда он вышел из-за деревьев. – Н-не смотрите!

Но он уже увидел ее ночным зрением: Богуславская была в одежде, стояла по колени в воде и с остервенением оттирала на себе сорочку – спереди, на уровне бедер. Почему-то пахло кровью.

– Что-то случилось, Алина? – Тротт все же отвернулся, недоумевая.

Пятая Рудлог несколько раз всхлипнула и подтвердила:

– Случилось. С-с-каж-жите… – Она помолчала и отчаянно выпалила: – У вас н-нет какой-нибудь ткани… с-совсем немного?

Он снова потянул носом воздух. Точно пахло ее кровью, он бы не перепутал этот запах ни с чем. И Макс повернулся, шагнул к ней.