Только бы никто не вошел!

Схватила ружье, сунула за пояс и сверху накинула на себя тулуп до пят. Насыпала в карманы патронов, взяла кастрюлю с дымящейся сладкой картошкой, вышла во двор. В лицо пахнуло морозным ветром с дымом. От костра на Анежку Витановну оглянулись, что-то спросили на иноземном.

– Я кормить ваших, – объяснила она, тыкая в кастрюлю и на сарай, – тха-нор приказал. Тха-нор Ориши приказал, тха-нор.

Солдаты отворачивались – им было не интересно. Один из них зевнул, другой откровенно дремал, глядя на огонь. Из хлева доносились возбужденные выкрики и плач девчонки.

Анежка Витановна скрипнула зубами и заторопилась к сараю. Открыла дверь, улыбнулась, чувствуя, как сведены скулы и ноет челюсть от напряжения. Пленники так и сидели у стены, охранники откровенно расслабились: стояли рядом, о чем-то говорили, поглядывая на северян.

– Есть, – объявила северянка. Зашла внутрь, показала охранникам кастрюлю, поставила ее на поленницу. Двое подошли к ней, открыли крышку, один жадно глядел в их сторону, и только четвертый пристально следил за пленниками, взведя арбалет. И Анежка, встретившись взглядом с одним из северян, стянула с поленницы дровину и ударила по затылку одного из иномирян. И по касательной по лицу – второго, изумленно обернувшегося.

Оба рухнули на пол. Мимо свистнула стрела, Анежка Витановна от неожиданности присела, оглянулась. Охранника с арбалетом душил один из мужиков, еще двое набросились на третьего захватчика, повалили его на пол.

С врагами было закончено за две минуты. Анежка Витановна, схватившись за сердце, прислонилась к поленнице, через секунду встряхнулась.

– Девку спасать надо, – сказала сдавленным горлом, – в хлеву она. Замучают же, скоты. Во дворе шестеро, остальные там, с ней. Главного я связала.

– Понял, – низко сказал один из «братьев». Пленники спешно разобрали поленницу – достали два ружья, патроны. Она отдала свое. Кто-то вооружился топором, кто-то взял вилы, кто-то тяпки и молотки – все, чем можно было убивать. Кому не досталось оружия, схватили наперевес поленья – и высыпали во двор.

С теми, кто был во дворе, удалось справиться без единого выстрела. Их, сонных, опешивших, просто забили насмерть. На крики распахнулась дверь хлева, выглянул один из иномирян – его застрелили из ружья, ввалились внутрь. Анежка Витановна опять поспешила в дом – еще за оружием.

В хлеву, судя по звукам, творилась бойня: слышны были выстрелы, звуки ударов. Тха-нор уже очнулся, мычал и дергался; на хозяйку, перегнувшуюся через него, чтобы достать из-за полки со статуэтками богов ружье, смотрел так, словно кожу живьем снимал. И северянка, зло плюнув, снова ударила его по затылку кулаком. И выскочила во двор. Оказалось, вовремя. Из хлева выбежал один из захватчиков, рванулся к охонгу, начал отвязывать его – и Анежка Витановна, никогда прежде не убивавшая людей, прицелилась и выстрелила. И попала.