Чет устремился вверх – легкие уже горели, – хлебнул воздуха пополам с водяной пылью и снова нырнул, мощно, сильно.

«Помоги, мать моя великая».

В руках его полыхнули клинки – чудовищный дух тянул царицу на дно, – и Чет сжался, как пружина, толкнулся вперед, перерубая плотные щупальца, удерживающие женщину, оскалился, чувствуя, как его ноги опутывает очередной жгут, и расслабился – дух тянул его к пасти. Уже перед самой гигантской мордой Мастер извернулся, ударил оружием по водяному канату – вода застонала, заревела – и наотмашь, особо не разбираясь, начал полосовать плотный живой шар, стремясь добраться внутрь – туда, где пульсировал, свиваясь и извиваясь, клубок водяных стихийных нитей.

В глазах темнело, не хватало воздуха, но Четери двигался вперед, отбиваясь от хлещущих по нему потоков, – и дотянулся-таки, ударил в самое сердце, увидел, как распадается клубок, успел почуять, как успокаивается озеро, – и потерял сознание.

Темное небо сверкало звездами, Белое море, усмиренное, было ласково и тихо, а на поверхности воды маленькая черноволосая женщина бережно удерживала гигантского мужчину, и покорные течения несли их обоих к берегу, пока не прибили к светлой мраморной отмели – вынесли на камень и откатились, оставив двоих на твердой земле.

– Большой, а глупый, – бормотала государыня расстроенно и мягко, приложив ухо к широкой груди – она, наверное, могла бы поперек лечь на эту грудь, если ноги поджать, и еще место останется. – Как ворочать-то тебя?

Она стучала кулаками по его груди, потом вскочила на нее ногами, прямо туда, где было сердце, и начала прыгать, упорно, сильно.

– Переупрямила бы я его, – ворчала царица и набирала дыхание для очередной серии прыжков, – никуда бы не делась. Или нет? Ох, старая я дура, забыла, каково это – с неприученной стихией связываться, привыкла, что все меня уже знают и признают. Ну что ты лежишь! – крикнула она и всхлипнула. – Дыши давай! Не дам умереть!

Гигант лежал безразлично, похожий на камень, и Талия соскочила с него, подняла руки – поднялись высокие волны, двумя прозрачными ладонями перекатили мужчину на бок, зажали и стали мять грудь – с каждым нажимом рот дракона открывался, оттуда плескало водой, а царица уже рычала и плакала от отчаяния.

– Дура я, дура! Матушка, помоги, прошу, помоги!!!

Спустя несколько мгновений с неба прозвучал тонкий усталый вздох, и призрачная женщина вдруг прильнула к устам своего сына – и тут же отпрянула назад, в небесные чертоги. И широкая грудь дрогнула, заскребли пальцы по белому камню – изо рта дракона с хрипом хлынула вода. Четери скорчился на берегу, поджав ноги, и судорожно пытался вздохнуть. Заходился кашлем, до рвоты и спазмов, и мучительно извергал воду, вздрагивая, выгибаясь и силясь набрать-таки в легкие воздух.