Ее сезон подходил к концу, и ее свобода тоже.

Хозяин чертогов гармонии встречал супругу на полпути к своему павильону, любуясь на сбитые дождем лепестки, рассыпавшиеся по траве; тонкие струи не касались его изящного тела, одетого в сияющие одежды, черная длинная коса аккуратно прилегала к спине.

– Позволишь мне? – спросил он, легко касаясь руки желанной гостьи.

Богиня кивнула, сморгнув капли с ресниц, закрутила черные мокрые волосы в жгут, склонила голову, отжимая их. Желтый присел, коснулся одного из лепестков, улыбнулся мечтательно – и они взмыли в воздух, закружились вокруг Синей, опускаясь на ее тело тонким светлым платьем, заплетая волосы в сложную прическу, перевитую благоухающими нитями.

– Совершенна, – произнес он, на миг прикрыв глаза от восхищения. – Что за дело привело тебя в твой сезон ко мне, сестра?

Он каждый год задавал этот вопрос и каждый раз словно ждал нового ответа. И дождался.

– Я не буду спрашивать, как открыть проход, муж мой, – сказала она нежно, – не в этот раз. У меня к тебе просьба.

– Ты знаешь, что я попрошу взамен, – ответил великий Ши, скользящим движением подойдя вплотную и вдыхая запах цветов и дождя. – В твой сезон взять твою силу – нет такой просьбы, которой я бы не выполнил за это. Потому что ты берешь нашу пять сезонов в цикл.

– Четыре, – горько прошептала она, подняла руки и, едва касаясь, провела ладонями по его спине, покрытой шелком. Вокруг них уже светило солнце, и вода туманными истаивающими перьями поднималась меж деревьев.

– Говори, – потребовал хозяин вечных садов, сдерживая нетерпение. Она усмехнулась – братья проводили на Туре куда меньше времени, чем она, но сколько же в них после перерождений оставалось мужского, человеческого. С каждым разом все больше и больше. Да и она после каждого наказания становилась все ближе к людям. Куда ближе, чем остальные Великие Стихии, вместе взятые, – потому что не могла не помогать, даже зная, какие это несет последствия, и все чаще проживала жизни в материальном теле, внизу, на Туре.

– К твоему сыну придут за помощью, – прошептала она супругу на ухо. Развязала пояс его халата, отстранилась – поглядеть на тонкое изящное тело. – Разреши ему дать ответы.

Желтый коснулся ее плеч – платье осыпалось вниз лепестками, лаская их тела. Он всегда был эстетом.

– Ляг, – попросил он, и женщина опустилась в траву у его ног, свободная, прекрасная, сероглазая. С белой, жемчужной, почти прозрачной кожей, тонкими лодыжками и запястьями, с капельками воды на животе и груди.

– Ты как первый иней на лугу, – певуче проговорил божественный мудрец, скидывая шелк с плеч и садясь рядом, – как нежнейший первоцвет, Серена. Я подарю тебе цветочный павильон с прохладой и покоем, сестра, просто за то, что ты так смотришь на меня. Я понимаю Красного. И Черного. Я выполню твою просьбу.