– Сказал бы, – буркнул барон, залпом допивая алкоголь. Глаза у него начинали как-то лихорадочно блестеть. Тандаджи налил еще.

– Вот и ответ на вопрос, – голосом мудрого наставника заметил тидусс. – И еще. В паре «телохранитель – объект» охранник всегда главный. Иначе это не охрана, а так, эскорт, – презрительно поморщился Тандаджи. – И тут разницы никакой. У нее будет информация, у тебя – власть принимать решения. И никакого диссонанса от статуса супруги. Потому что так бы было при любом статусе.

Снова возникла пауза. В голове Тандаджи всё плыло, но он держался стойко, чтобы не ударить в грязь лицом перед, кажется, совсем не пьянеющим бароном. Кинул взгляд на часы: три часа ночи. Опять он не ночует дома.

– Теперь я знаю, зачем к тебе пришел, – наконец проговорил Байдек.

– Ты и сам это все знал, – благородно изрек начальник разведуправления. – Вообще тебе не ко мне нужно было идти.

Барон глянул на него даже с некоторой иронией. «Отпускает», – с облегчением подумал Тандаджи.

– Кто бы говорил, – пробурчал-прорычал Мариан, и язык его чуть заплетался, а глаза медленно становились желтыми, звериными. – Сам-то почему не дома?

– Я с тобой пью, – Майло кивнул на почти побежденную бутыль. – А с утра общий сбор, злодеи-то выходных не знают…

– Ладно, – принц-консорт поднялся, тяжелый, мощный, – пойду я.

– К жене? – поинтересовался Тандаджи.

– Прогуляюсь, – проворчал барон. – Спасибо.

Он ушел, а Тандаджи, с удовлетворением заметив, что железный Байдек вовсе не железный – он заметно шатался, – вылил остатки виски в раковину, сделал себе пометку купить еще – с такой жизнью консорт еще не раз тут появится – и направился в свою комнатушку за кабинетом.

Но сон не шел, и он, четко выявив причину, вызвал машину с водителем.

Через полчаса в спящий дом начальника разведуправления осторожно ввели уже совершенно закосевшего хозяина. Майло, как был, в ботинках, на автомате, почти с закрытыми глазами прошел мимо вскочивших, обалдевших от вида в стельку пьяного мужа и сына женщин в спальню и там рухнул на кровать лицом вниз.

Супруга, выплакавшая себе за эти дни все глаза и даже внезапно помирившаяся с ворчавшей «да, натворили мы дел с тобой» матушкой, аккуратно сняла с него ботинки, стащила штаны – упарилась вся, ворочая тело, но расстегнула и сняла рубашку. И даже протерла мужа влажной губкой, смачивая ее в теплой воде с капелькой лимонного масла и сока – тазик притащила свекровь и без слов поставила у входа в спальню. И только после этого легла рядом, обхватив руку мужа и внимательно слушая его дыхание.