Он поил землю своей силой, и она отвечала побегами кипарисов, родниками и зелеными лугами.

И пусть зеленая зона расширялась на какие-то пару десятков метров. Зато каждый раз удавалось оживить чуть больше, чем в прошлый.

Это было невероятно, и подобного никогда раньше не случалось.

Но Четери не мог не обращать внимания на изменения, происходящие с ним. Он стал быстрее – и в бою, и в полете. Но только Владыки могли ускоряться так, как теперь мог он, – мчаться стремительной стрелой, преодолевать за короткое время огромные расстояния.

Он стал сильнее ощущать наследие Белого Целителя: люди приходили к нему за помощью, и если раньше целительский дар был довольно слаб – все-таки Четери жил воином, и в этом было его призвание, – то теперь он лечил страшные ожоги, спасал от укусов змей и тарантулов. Выдыхался каждый раз, приходилось отпаиваться кровью, и люди уже знали: идешь к дракону за помощью – бери с собой барана в жертву. Но все-таки лечил.

И ауры стал видеть четче. И отблески эмоций начал ощущать.

Если бы Чету не было больше сотни лет, если бы впереди было его совершеннолетие, то он бы решил, что в нем просыпается сила Владыки.

Но это было невозможно, потому что такого не случалось никогда.

И все же он должен был поговорить с Нории. Понять, что с ним происходит и почему.

Четери прилетел домой рано, вымотанный как никогда. Пока Владыка Истаила был занят на празднике Синей, ему пришлось вычищать гнездо песчаников – твари напали на рабочих, обошлось без жертв среди людей, но вот защищавших их драконов потрепало. Слабаки, а не воины. Если бы остались в живых хотя бы пятеро воинов из его Крыла, не приходилось бы все делать самому. Но они погибли в проклятой горе.

Заснул рано – и проснулся чуть позже полуночи, опять переполненный силой, опять после сна о Светлане. Тяжелого сна, потому что не было в нем любви, а женщина казалась потухшей, тоскливой и потерянной. Он снова требовал: «Жди меня» – но она то ли не слышала его, то ли не верила ему.

Что это было? Их связь? Или голос совести?

Кто оставил женщину на растерзание королевским палачам? Кто не подумал, что ее схватят и могут казнить за помощь им?

Какому тупоголовому дракону открыла глаза красная принцесса, которую он воспринимал не иначе, как суженой жертвой для возрождения Песков?

Энтери говорил, что в Рудлоге нет смертной казни, но разве легче от этого? Нет большего стыда для мужчины – не суметь защитить свою женщину. И не нужно оправдываться приказами Владыки, потому что, кроме приказов, для воина есть еще кодекс чести, который превыше всего.