— Только попробуй!

От возмущения я даже забыла, как мне плохо, и резко села — чтобы тут же, зажав ладонью рот, повалиться на бок. Не знаю, каким чудом мне удалось справиться с приступом тошноты. Но, едва он унялся, Виктор сел на край кровати, приподнял меня, прижимая к себе. Пришлось снова глубоко дышать, пока я не смогла раскрыть рот не боясь, что меня прямо сейчас вывернет.

— Если ты меня не отпустишь, я испачкаю твою белоснежную рубаху.

Рубаху, а не халат. Он куда-то выходил?

На самом деле я совсем не хотела, чтобы Виктор меня выпускал: рядом с ним было тепло и надежно, несмотря на тошноту.

— Ничего, прачка выстирает, — хмыкнул он. — Настя-Настя, как же ты меня напугала…

— Это ты меня напугал! — возмутилась я. — Хорошо, что этот урод промазал.

Муж потер грудь.

— Он не промазал.

— Что? — У меня даже голова перестала кружиться. — Ты ранен? И возишься со мной, вместо того чтобы лечиться самому?! Покажи немедленно!

— Я не ранен, и от синяков еще никто не умирал. В отличие от магического истощения.

— Не дождешься, — фыркнула я. — Оставить тебя молодым, богатым и свободным на радость всяким там посторонним барышням?

Я прислонилась к его груди и тут же выпрямилась, почувствовав, как он вздрогнул.

— Как ты можешь быть не ранен, если он не промахнулся? — Тошнота тоже куда-то делась, и в ушах перестало звенеть. — Показывай немедленно, что с тобой!

Волосы на затылке начинали шевелиться при мысли о возможном проникающем ранении грудной клетки в условиях местной медицины. Ни нормальной хирургии, ни ИВЛ, ни антибиотиков!

— Синяк. — Виктор вздохнул. Притянул меня к плечу, погладил по волосам. — Твой щит замедлил пулю, а потом она ударила в пуговицу, и этой пуговицы хватило, чтобы ее остановить.

— Покажи, — настаивала я. — А то знаю я вас, мужчин, к врачу пойдете, только когда копье, торчащее из спины, мешает переворачиваться в кровати!

— Когда это ты успела узнать «нас»? — Виктор отодвинулся, заглядывая мне в лицо.

— Наблюдая за живой природой, — не смутилась я. — Вот хоть на себя посмотри. Так сложно задрать рубаху?

— Ты — не врач.