Теоден не дал никому касаться Талиры — сам обтёр её лицо и шею, наслаждаясь каждым моментом контакта, одновременно мучаясь от того, что в присутствии посторонних не мог сделать большего — обнять её, вновь и вновь целовать её лицо, утешать её, шептать, что всё будет хорошо.

Он винил её магию за то, что испытывал это непреодолимое, почти болезненное желание обладать ею. Лучше не становилось даже на расстоянии. Это чувство заставляло его совершать жестокие поступки, даже в отношении самой Талиры, и в стремлении завладеть ею он готов был пойти на многое. Почти на всё.

Целитель прибыл через час, но присутствие доктора не облегчило ту всепоглощающую тьму, что разрасталась внутри герцога. Наоборот, он пристально следил за руками врача и боролся с внутренним желанием самому делать всё — снимать с неё одежду, касаться её воспалённой, растрескавшейся кожи, промывать раны, поить её целебной настойкой. Вид мужских рук на спине Талиры вызывал у Теодена вспышки почти неконтролируемой ревности, и он, стиснув зубы, покинул комнату, приказывая себе успокоиться.

Это был Январ — молодой, но способный целитель, и именно ему сейчас надлежало прикасаться к Талире, а не Теодену, который, несмотря на все усилия, не мог освободиться от своих темных желаний, даже зная, что баронессе необходима помощь доктора.

Герцог быстрыми шагами направился в гостиную, смежную с его спальней, налил себе кружку вина и жадно сделал несколько глотков, пытаясь заглушить бурю в душе. Все его силы уходили на то, чтобы не вернуться в комнату, не выгнать всех оттуда и не подпускать к ней никого.

Он будет ждать, пока Январ не скажет, что Талира в порядке и что её можно навестить. Они должны поговорить. Он не должен касаться её, пока она без сознания — это неправильно, это недостойно.

Теоден знал, что ничто уже не будет как прежде.

***

Через три часа раздался стук в дверь, и герцог резко обернулся, надеясь, что это служанка с новостью, что Талира пришла в себя и её можно навестить.

— Милорд… — служанка выглядела испуганной. Ещё бы, она редко видела герцога таким. Обычно он был холоден и сдержан, но сегодня рычал на всех, из-за того, что привёз в свой дом, на руках, бесчувственную красавицу-баронессу из Синей Трясины. Слухи о её публичном наказании уже достигли поместья и скоро разлетятся дальше, даже до Арлайна. — К вам посетитель… посетительница. Она назвалась Ярой.

Яра... знакомое имя.

Талира часто произносила это имя с любовью, и казалось, ни к кому она не относилась с такой теплотой, как к своей служанке... подруге?