Нельзя сейчас позволять себе надеяться, расслабляться. Орин теперь моя ответственность, и рассчитывать на жизнь при Райлене нельзя. Я почему-то не сомневалась, что Бриджид меня ненавидит. И если до неё дойдут слухи о том, что у меня — огненная магия...

***

К обратной поездке в Тулле я готовилась менее шести часов — путь до единственной деревни моего клана был неблизкий, и я надеялась, что к тому моменту магия уже полностью восстановится. Никаких новостей о дезертире Хальдане до отряда не дошло, и это вселяло слабую уверенность.

Слабость накатывала волнами, неожиданно, заставляя останавливаться у первого попавшегося дерева или телеги — и неизбежно привлекала к себе десятки взглядов.

— Тебе бы лечь, — встревоженно говорил Касон, который за один день превратился в заботливого дядюшку.

— Дан, думаю, тебе рано отправляться в путь, — это уже Отто.

Говорили ли они это потому, что считали что я ещё не оправилась? Или потому, что верили в то, что если я уеду — то исчезну навсегда?

Я игнорировала все их комментарии и спокойно собиралась в дорогу, используя припасы отряда. Никто не остановил меня, никто ничего не запретил. Только Иво иногда смотрел с другого конца лагеря, но, единственный из всех, ни разу не подошёл.

Вот что у него в голове?

Ответ я получила перед самым отъездом — когда уже закрепила на лошади сумки с провизией и всем необходимым.

— Я думал, это был знак. Что нужно забыть о тебе. Думал, у тебя совсем иное предзнаменование. Что будущее Айзенвейла связано с тобой, — сказал он хриплым, низким голосом, неожиданно возникнув рядом с моей кобылкой. — Но даже это не работает.

Иво не сводил с меня напряжённого, почти требовательного взгляда, будто ждал, что я вот-вот скажу какое-то окончательное слово, приму решение. Связанное с ним?

Я понимала, конечно, чего он хочет. Всё в этом почти зверином теле выдавало намерения мужчины: напряжённые литые мышцы, упрямый подбородок, густые брови, волчий, жёлтый взгляд. Он дышал животным желанием, и каждый раз, глядя на него, что-то внутри меня откликалось — не могло не откликаться. Но…

— Ты не сказал ему тогда, правда? Про друга детства Дана? — взгляда я не отводила.

— Нет, не сказал, — не стал спорить Иво. — Я верил, что это полная чушь и считал тебя опасным. А потом… я решил оставить тебя себе.

Криво усмехаюсь, разглядывая мужчину и хватая лошадь за узды. Вот так просто — «решил оставить тебя себе». А я — живи в рабстве, да становись объектом травли женщин Райлена. И, может, если бы Рей узнал обо мне заранее, я смогла бы раньше приехать в Тулле, увезти родителей…