Секунда – и его взгляд заледенел. В его глазах отразилась решимость, замешанная на безумии. И я поняла, что мы оба пересекли черту не возврата.

– Хорошо, мы не будем это обсуждать, – согласился со мной Алан сухим жёстким тоном. – Но, раз уж ты внимательно слушала врача, то должна понять, что у нас нет вариантов. Хочешь ты или нет, но тебе придется спать со мной и делать на тренировках всё, что я тебе скажу. Я не буду давать тебе поблажек, и тебе будет очень больно. Ты уже ненавидишь меня, а будешь ненавидеть меня ещё больше, – пусть. Вымещай на тренировках свою злость на мне, это поможет тебе сконцентрироваться. Ты будешь мечтать убить меня, и я буду разрешать тебе пытаться это сделать. Ты будешь сражаться со мной, используя все ресурсы своего организма каждый раз на максимуме. А потом ты будешь без сопротивления отдаваться мне по ночам, потому что так надо. Врач правильно сказал, теперь – это твоё лекарство, твоё обезболивающее, твой энергетик и больше ничего. Я поклялся, что ты выживешь и станешь сильной эшари. Потом можешь делать всё, что тебе вздумается, я не буду держать тебя возле себя. Я осознаю, что нашей семье конец, но ты должна жить.

Такого Алана я не видела ни разу за все годы совместной жизни. Сейчас, он буквально за секунду, превратился из упивающегося своей болью и виной мужчины, в холодного жестокого тирана, который будет идти к своей цели напролом по головам врагов. У меня по спине пробежали мурашки и сжались ягодицы, как у ребенка, которого ждёт порка за проступок. Как? Как он это сделал? Каким образом он так разительно изменился? Впрочем, мне вспомнилось, что он как-то проговорился, что был в спецотряде и вообще имеет военную подготовку. Значит, – прощай муж, здравствуй – тренер. Что ж, возможно такой подход действительно самый верный, так как я вообще не представляю как смогу тренироваться в таком состоянии, когда всё тело сводит судорогой от боли.

***

На следующий день или ночь, – здесь совершенно невозможно ориентироваться во времени, – Алан молча, вошёл ко мне в палату, и также молча, отсоединив меня, от уже пустой капельницы и от датчиков, взял меня на руки и куда-то понёс. Моя голова практически ничего не соображает, – спала я урывками, потому что зубная боль была настолько сильной, что я выла в голос, пока мне не ввели очередную дозу обезболивающего, – поэтому ни вовремя среагировать, ни позвать врачей я не успела.

– Тише, не нервничай. Врачи в курсе, что я тебя забрал, – обратился ко мне Алан, зайдя в кабину лифта и нажав на минус первый этаж.