Интересно, прикинул, перекусывая, Джим, насколько его недавняя собеседница была реальна? То есть, что в ней было человеком, а что бездушной программой, сканирующей собеседника? Ведь не могла же она, даже будучи частью непрошедшего тест квеста, остаться без изменений? Ведь в Extensio изменилось все.

Джим убрал термос, прижался спиной к опоре, закрыл глаза и подумал о том, что сделает все, чтобы добраться до самой Эмили, а не до ее визуальной копии. Не для того, чтобы увидеть, как она снимает платье, а для того, чтобы увидеть ее саму. А там уж, как повезет. Улыбнулся, не открывая глаз, когда вспомнил, как двигался Патрокл. Даже пребывая в мальчишеском теле, Эмили оставалась женщиной. Интересно, как она осваивалась с тем своим воплощением? О чем думала, катаясь по росистой траве? Уж не о том ли, что ведет в Город творение собственных рук? Или не собственных, не так уж это было и важно на самом деле, пока не важно. Потом будет важно, пока – нет. Пусть даже окажется, что интерес у нее вовсе не тот, о котором хотелось думать Джиму, девственнику-боту, так похожему по собственным ощущениям на живого человека, наполненному кучей книг и обрывками воспоминаний сразу трех человек. Хотя, что там было от первых двух? Голос матери и разговор с девчонкой на мосту? Странно, но двести тридцать девять серий бестолкового ситкома он уже не числил собственным прошлым…

Джим открыл глаза, нащупал на поясе, на обычном видимом поясе, меч Гефеста, вытянул его из ножен и долго вглядывался в серое лезвие, которое чуть заметно сужалось к острию. Чем он, Джим, сражался в поезде? Чем рубил обезумевших пассажиров? Вот этим?

Джим поплотнее ухватил меч за рукоять и, не вставая, крутанул его в руке. Что там сказал об этом оружии мастер? «Тяжел не весом, сам поймешь, когда возьмешься за рукоять»? Отличный меч, в руке сидит как влитой, и действительно, вовсе не тяжел весом, но чем тогда он тяжел? Что должен был понять Джим? И почему меч чистый? Не так уж старательно протирал его Джим в поезде. Или вся та рубка проходила только у него в голове? Так может, и разговора с Фортуной тоже не было? А что же тогда было на самом деле? Поездка в пустом поезде? Или Джим в полном одиночестве парил над рельсами подобно лишившейся памяти птице? Что с ним произошло? Лучше бы ничего. Чтобы все эти убитые им люди, как бы они ни казались безумны, остались только в его кошмаре…

***

Он проснулся от взгляда, и еще не открыв глаз, через ресницы определил его источник – что-то подплыло к берегу и чуть возвышалось над серыми струями в новых пластах тумана, теперь уже утреннего. Смотрело на Джима странными круглыми глазами, над которыми не было ресниц и бровей – только редкие пряди светлых, прилипших к большой, чуть продолговатой голове волос. Существо стало медленно приподниматься надо водой, и Джим разглядел одутловатые щеки, приплюснутый нос, такие же белесые усы, щель большого рта, то ли складки, то ли наросты за скулами и покатые плечи.