Отвернувшись, я сделала несколько прерывистых вдохов, пытаясь вести себя так, словно это не его тело так на меня подействовало. Я убеждала в этом больше себя, нежели его. Ухмылка Уорика сказала мне, что он видел меня насквозь.

– Так что ты имел в виду?

Я прочистила горло и снова посмотрела на мужчину. Он взял с комода потертое полотенце и, обернув его вокруг талии, подошел к окну. Штаны и футболку он кинул рядом с открытыми ставнями, чтобы одежда высохла. Держа в руке бутылку, Уорик сел в кресло, положив ногу на кровать.

– Наверное, ты знаешь обо мне больше, чем я.

Он устроился поудобнее в кресле. Уорик не собирался облегчать мне задачу.

– Говорят, что ты умер и воскрес.

Он сжал губы, палец потирал горлышко бутылки.

– Правда или нет?

– А третий вариант есть?

Сбитая с толку, я посмотрела на него.

– Нет.

Он взглянул в окно.

– Правда.

Я предполагала другой ответ, поэтому открыла в изумлении рот.

– Ч-что? Как? – Ни люди, ни фейри не могли избежать своего конца. Смерть есть смерть. – Клиническая смерть?

В течение определенного времени можно перезапустить сердце.

Уорик поежился, явно испытывая неловкость.

– Нет, я умер. – Вздрогнув, он потер висок, словно заново переживал это. – Сначала меня резали ножом, стреляли, потом выпотрошили и заживо жгли, пока кто-то не свернул мне шею.

Воздух застрял у меня в горле.