Иштван усадил Саймона себе на колени, неловко держа его руками, словно не знал, что делать с детьми. Он провел пальцами по залитой слезами щеке мальчика.

– Я бы не стал, Фаркас. – Тон Иштвана остановил Уорика на полпути. – Они такие хрупкие в этом возрасте. Их легко ранить.

– Не трогай его, черт возьми, – процедил Уорик, в каждом слоге звучало предупреждение.

– Теперь все зависит от тебя, не так ли? – Угроза в голосе Иштвана прозвучала очень четко. – Все-таки это впечатлительный возраст. Из него может получиться хороший солдат вооруженных сил людей при правильном воспитании и семье. Поскольку он, похоже, теперь сирота. – Намек Иштвана на судьбу Элизы был очевиден.

Уорик побагровел от ярости, он дрожал от желания разрушать. Чтобы устранить угрозу, нависшую над его семьей.

– Хочу к дяде Уорику. – Саймон ерзал и извивался, пытаясь вырваться из рук Иштвана.

Иштван поставил мальчика на пол.

– Твой дядя плохо себя вел. А знаешь, что происходит, когда ты плохо себя ведешь? Тебя наказывают.

Саймон посмотрел на Иштвана и придвинулся ближе к Тэду. Друид обнял его, притягивая к себе и позволяя Саймону спрятаться в его мантии. Только тогда я смогла выдохнуть, зная, что Уорик немного успокоится. Угроза не исчезла, конечно, но мне стало легче оттого, что Тэд защищал мальчика. Что Саймон был там не один.

Шок от встречи с ними ослабевал, и до меня начало доходить, что их поймали, а это означало…

– О боги… – Кислород покинул мои легкие, отчего закружилась голова. – Ты нашел его, – хриплым голосом прошептала я, каждое слово застревало в горле.

Высокомерная улыбка заиграла на губах Иштвана, когда он сфокусировался на мне.

– Мы просто вошли.

Ресницы затрепетали, а перед глазами появились темные пятна.

«Это значит, что барьеры, удерживающие фейри и не позволяющие людям войти, не повлияют на новых солдат Иштвана. И они смогут войти».

Он подслушал меня.

– Ка-как?

– Не как. – Иштван скривил губы, а в его глазах сверкнула жестокость. – А кто.

Он повернул голову, когда Тэда и Саймон оттеснили назад, и мужчина в обновленной форме вооруженных сил людей выступил вперед, источая гордое высокомерие. Его спина была прямой, а глаз – опухшим от еще не зажившего синяка.

Я резко выдохнула.