Оуэйн принюхивался к засохшему сорняку. Мерритт взял пса с собой, на всякий случай, но запретил всякие непрошеные наставления по пути. Если Мира покажется, Мерритт должен быть в состоянии поговорить с ней. Ну и к тому же он не делал никаких успехов. Но уже было одиннадцать тридцать, а значит, это еще одна холодная и бесплодная ночь. Пора возвращаться.

Закрыв глаза, Мерритт прислушался. Не к спящим звукам города, а к созданиям, скрытым в нем. Их было немного – он полагал, это изменится с приходом весны, – но неподалеку была сова, по району бегали мыши, целая куча… он содрогнулся. Тараканов. Лучше бы он о них не знал. И все же он надавил: «Вы ее видите? Женщину?»

«Ищи. Ищи. Слушай». Сова.

«Прячься. Прячься. Спаривайся. Прячься». Мыши.

«Еда», – шипели тараканы.

Его вздох слился с холодным воздухом. Еще пара ночей. Он сможет делать это еще пару ночей. А потом им придется придумать что-то получше. Что угодно лучше. Их положение не было стабильным.

– К счастью, – раздался тихий женский голос из теней возле лавки менялы, – вам не придется больше ждать.

Мерритт рывком развернулся; Оуэйн, стоящий рядом, поднял голову, навострив уши. Он осматривал перекресток, но никого не видел, пока некий силуэт, тщательно проверив улицу, не перешел ее, тихо стуча туфлями по камням.

Облегчение фактически огрело его дубинкой по голове.

– Мисс Хэй, – тихо заговорил Мерритт. – Очень рад снова вас видеть.

Она остановилась где-то в шаге от него, достаточно близко, чтобы говорить, не повышая голоса, но недостаточно, чтобы показалось, будто они близки.

– Рад, что вы живы, – добавил он.

Она наклонила голову набок.

– Я тоже.