Когда я выдохлась, мама в ужасе смотрела на меня, а со стороны тропинки раздалось:

– Эля, я надеюсь, ты не планируешь революцию?

– Нет, пап, – ответила я. – История в школе далась мне нелегко, но кое-что я запомнила. Революция не выход. Это насилие, которое только порождает насилие. Вильям Первый устроил революцию, и вот что получилось. Если драконы освободятся путём революции, они нам отомстят. Я понимаю.

– Хорошо, – кивнул папа, обнимая маму за плечи. – Тогда что ты намерена делать?

– Должен быть способ изменить этот порядок изнутри. Без насилия. Законно.

Папа хмыкнул. Мама посмотрела на него, потом на меня.

– Эля…

– Я всё равно сделаю по-своему, мам, ты же знаешь.

– Хорошо, – в тон отцу сказала она. – Занимайся магией, занимайся политикой – чем хочешь. Только пойми: с драконом у тебя не может быть настоящего брака. Ты не сможешь родить ему ребёнка, ведь если ты забеременеешь, то драконом. А ты сама понимаешь, чем это грозит.

Я кивнула.

А папа добавил:

– И ты не сможешь, как раньше, поиграть с ним, разочароваться и пойти искать новую любовь.

Я снова кивнула.

– Ты даже в общество его вывести не сможешь! – В мамином голосе послышались нотки истерики.

– А вот это как раз не проблема, – возразил папа. Поймал мамин взгляд и пояснил: – Иннар неплохо изображает человека – с этим его заклинанием маски. Да, порой переигрывает, но иностранцу это простительно. Я сделаю ему документы, поверхностную проверку, если понадобится, он пройдёт.

– Но это же незаконно! – ахнула мама.

И я её понимала. В нашей семье закон не только знали, его ещё и очень ценили. Папино предложение было очень кстати и говорило без слов: он одобряет мой выбор настолько, что готов ради этого даже нарушить закон.

– Ну да. – Отец улыбнулся. – Зато он присмотрит за Элей. Ты её слышала, она собирается освободить драконов.

– Но он сам дракон!

– Зато со здравым смыслом. Чего не скажешь о нашей дочери. Да, Эля?