– Хорошо.
Услышать это слово было так же приятно, как и ощутить трение его пальцев о мое кружевное белье.
– И в-третьих… – воспользовавшись тем, что я выгнулась вперед, он опустил губы к моей груди и провел клыком по самому пику, выступающему через атласный бант.
Твердое острие пронзило мое тело наслаждением: каждый его участок наполнился огнем, но ярче всего пылало между ног. Непроизвольно я вытянула ногой, когда мой сосок затвердел. Смех Бастиана был глухим и таким же мрачным, как и его тени, сжимающие мои лодыжки.
– Так вот,
Я задыхалась от смеха.
– Ты мог бы просто сказать.
Он косо посмотрел на меня, не отрываясь от моего декольте.
– Но ведь так интереснее.
Я наблюдала, как он занят делом, сосредоточенно хмурясь, отчего между его бровей вырисовывались восхитительные линии.
Несмотря на то, что его прикосновения разжигали во мне огонь, в темном уголке моего сознания зародился вопрос – кто еще видел это выражение на его лице. Арианмель помог мне понять, что меня не волнуют мысли других людей, но от своих собственных я не могла сбежать.
– Ты делал это с Ларой?
Движения его рук по моему белью замедлились. Бастиан поднял голову, грустно ухмыльнувшись.
– А что? Ты ревнуешь? – он удивленно посмотрел на меня. – О, ты ревнуешь… к мертвой женщине, ни больше ни меньше.
Мои щеки вспыхнули. Глупо было это спрашивать, а ревновать к мертвой женщине – просто нелепо.
Погладив меня по щеке, он приблизился к моему уху.
– Я не делал с ней этого. Потому что я не хотел использовать вечеринки такого рода как предлог, чтобы делать так, – его палец проскользнул под мое кружево и проник в меня.
Я старалась быть тихой, но не смогла подавить стон.
– Всего лишь как предлог, чтобы меня видели с ней на публике или чтобы вывести ее в свет, – он кивнул в сторону пары, которая наблюдала за нами из темного угла. – Но этого я хочу только с тобой, мой уголек. Я так люблю, когда ты обжигаешь меня.