Но женщина в том доме знала, кто мы такие, и заботилась о нас почти по-родительски. Я догадывалась, что она сыграла какую-то роль и в нашем создании, будь то напрямую или просто инструктируя других.

И, возможно, мы наконец могли выяснить, как и зачем.

Андреас подвинулся в мою сторону, и его пальцы проскользили по воздуху в нескольких дюймах от моей руки, не касаясь.

– Рива, можно тебя на секунду?

Он звал меня отойти подальше от Джейкоба и Доминика. Когда парни бросили на него любопытные взгляды, мои ноги сами собой стали подкашиваться.

Андреас громко сглотнул и, похоже, побледнел.

– Пожалуйста, – добавил он. – Я буду держаться на расстоянии. Мне просто надо с тобой поговорить.

Разговоры изначально все и испортили, но от его хриплого голоса у меня против воли сжалось сердце.

Если мне не понравится то, что он хочет сказать, я всегда могу сразу же вернуться к остальным, не дослушав его до конца.

– Ладно.

Он повел меня обратно через кусты, в противоположном от дома направлении, до тех пор, пока остальные не стали просто цветными пятнами между деревьями. Затем он остановился, сохраняя расстояние между нами в добрых пять футов, как и обещал, и повернулся ко мне лицом.

Андреас всегда был самым веселым из нас, чаще всех отпускал шутки или хватался за возможность развлечься. Но сейчас на его лице не осталось и следа прежнего юмора.

Серые глаза Андреаса помрачнели, губы сжались в плотную линию. Его смуглая кожа казалась потускневшей даже при ярком дневном свете, будто ее цвета поблекли.

И, несмотря ни на что, когда я увидела Андреаса таким, мне захотелось заключить его в объятия. Руки чесались от этого желания, но я крепко прижала их к бокам.

– Прости, – внезапно сказал он тихим голосом. – Я знаю, что уже это говорил, и понимаю, что этого недостаточно… я просто не знаю, что еще сделать, и мы вот-вот войдем в тот дом, и я не представляю, что там произойдет.

Он остановился, чтобы сделать прерывистый вдох, а я просто продолжила молча стоять, пока мой желудок скручивался в узел. Как я могла одновременно страдать и из-за агонии, которую причинил мне этот человек, и от боли, которую слышала в его голосе?

Андреас выдержал мой взгляд, его глаза загорелись решимостью. Он дернул рукой, как будто хотел дотянуться до меня, но сдержался.

Я чувствовала, как сильно он нервничал. Он думал, что мои следующие слова или действия могут причинить ему боль.

– Мне не следовало верить словам хранителей или тому дурацкому видео, – продолжил он. – Я должен был понять, что ты говоришь правду, в тот же момент, как ты к нам вернулась.