Довольно мягкая улыбка сползла с лица Рейчел, и я сжала ее руку, не в силах представить, как за один вечер могло так сильно не повезти. Неужели не могло быть что-то другое? Мы в самом деле должны подать еврейке свинину?

И до того, как я смогла придумать что-то, чтобы извиниться перед Рейчел, появилась тетя Лиллиан и, радостно просияв, позвала нас к столу.

Она была очень гостеприимным человеком, ценила компанию и даже шутила над тем, что с таким количеством человек это почти могло стать маленьким званым вечером.

Мы заняли свои места за накрытым столом, Рейчел села по левую сторону от меня, а Генри – по правую, и я почти физически могла ощутить напряжение, царившее на нашей стороне.

Во главе стола сидел дядя Альфред, рядом с ним брат, а тетя Лиллиан и мама напротив нас, и они тут же начали перешептываться, все время бросая взгляды на Генри, который старался выглядеть незаинтересованным.

Мама наверняка поделилась с ней намерениями соединить Генри и Рейчел, и я бы, конечно, приветствовала это, если бы не присутствие отца.

Еда была подана, и я почувствовала, как у меня во рту собирается слюна. Это выглядело очень вкусно, и я была в таком напряжении, что прямо-таки жаждала хорошего куска мяса. Но я должна была оставаться сильной ради Рейчел.

Отец произнес благодарственную молитву, а потом мы приступили к еде. Мистер Доллс подошел и положил каждому по щедрому куску жареной свинины на тарелку.

Он посмотрел на застывшего Генри, потом на меня, но я покачала головой.

– Спасибо, мистер Доллс, но я сегодня воздержусь от жаркого, – сказала я ему, а тетя Лиллиан с другой стороны удивленно подняла брови. Мама тоже недоверчиво уставилась на меня, а отец растерянно закашлялся.

– Я боюсь, наше затянувшееся продолжительное чаепитие немного ударило по моему желудку. Пирог был слишком хорош, – притворно извинилась я, а затем повернулась к Рейчел.

– Не так ли? – попросила я ее подтверждение, и Рейчел, казалось, вернула себе самообладание.

– О да, ты права. Мне тоже не совсем хорошо. Может быть, сегодня вечером нам стоит ограничиться только чем-то легким, – согласилась она со мной, и я взяла ее за руку, как бы в знак благодарности за то, что она поддержала меня.

При этом она даже не знала, на какие жертвы я только что пошла для нее. Генри должен был вернуть мне это вдвойне, а то и втройне. Потому что, как бы я его ни любила, с едой не шутят.

– Что ж, как скажешь, – несколько раздраженно пробормотала мама, но, пожав плечами, вернулась к своей тарелке.

Но тетя Лиллиан, казалось, не так легко было убедить в этом. Она задержала свой взгляд на мне, пытаясь разглядеть что-то за моим странным поведением, и все же проявила осмотрительность не спрашивать меня напрямую.