– Она еврейка? – Его голос был слишком высоким, он посмотрел сначала на мать, потом на Рейчел, словно нежная девушка на его глазах вдруг превратилась в чудовище.

Рейчел тревожно заерзала на стуле, и я тут же схватила ее за руку, чтобы она знала, что мы рядом с ней.

– Но… – начала мама, и я смогла увидеть решимость на ее лице, но отец тут же осадил ее.

– Ты серьезно пытаешься свести нашего сына с еврейкой? – язвительно возмутился он, и мама вздрогнула.

И мне пришлось признаться, что, хотя я и знала, что он будет возражать, я не думала, что он отреагирует с такой неприязнью.

Я почувствовала себя вынужденной вмешаться. Мать съежилась, Рейчел выглядела комком страданий, а Генри, к несчастью, окаменел.

От тети Лиллиан и дяди Альфреда также нельзя было ожидать помощи, для этого они, казалось, слишком мало понимали серьезность ситуации.

– Какое это имеет значение? – спросила я, стараясь придать своему голосу некоторую легкость, чтобы показать ему, что я не позволю запугать себя его столь внезапным приступом гнева.

– Тебе сейчас стоит помолчать, Анимант, – прошипел отец, а его гнев, казалось, только начал набирать обороты. – Ты привела к нам эту девушку, и ты точно знала, кто она! – громко отрезал он, и я мысленно сдерживалась, чтобы не обратить на его слова слишком много внимания и продолжить сохранять ясную голову.

Рейчел чуть не раздавила мою руку.

– Отец! – резко сказала я и приподняла подбородок, чтобы показать свою силу. Так как то, что он сейчас говорил, было не совсем вежливо. Совсем наоборот. Это уже граничило с откровенным оскорблением, и как бы я ни ценила, что он считает христианскую веру серьезной вещью, здесь, на мой взгляд, он зашел слишком далеко.

Отец поджал губы, что заставило его выглядеть старым и злым, а потом фыркнул.

– Ладно, пусть она будет твоей подругой. – Он сделал шаг назад только затем, чтобы с новой решимостью сделать следующий выпад. – Но я не допущу, чтобы Генри интересовался ею! – добавил он, и Рейчел расплакалась. Она начала громко всхлипывать, тем самым вырвав остальных за столом из испуганного оцепенения. Мать выронила столовые приборы и схватилась за руку мужа, тетя Лиллиан тут же вытащила кружевной носовой платок, все еще слишком потрясенная недавними событиями, чтобы что-либо сказать по этому поводу.

И наконец, с Генри спала твердая оболочка. Первая слеза скатилась по бледному лицу Рейчел, и он вскочил, подошел к ней, легким движением поднял ее со стула и заключил в объятия.

Она тут же отпустила мою руку, прижалась к любимому и уткнулась носом в его рубашку, плотно сжимая глаза.