Мы с герцогом праздновали вместе со всеми и если первое время деревенские тушевались в его присутствии, то потом расслабились, видя, как он спокойно принимает пущенную по кругу чарку с медовухой и желает нашему изобретателю успехов и в дальнейшем.

Затем деревенские вошли в кураж и разожгли костры, стали выплясывать, а самые отчаянные устроили прыжки через костер.

Все это мне напомнило рассказы из моего мира, как у нас развлекались в старину и мне стало тепло на душе.

Да, миры разные, но люди везде одни.

В общем, в тот день мы остались ночевать в деревне. Староста выделил нам с Даниэлем свой дом, а сам с женой пошел спать к куму.

А утром мы отправились в родовое поместье. С нами ехал и Мик, гордо восседая на выделенном ему коне и цепким взглядом осматривая окрестности.

Мельком я услышала их с герцогом разговор, в котором мой супруг спрашивал, сколько будет стоить оснастить такой чудо-техникой все его поля и сможет ли Мик это сделать в кратчайшие сроки.

Говорил, что стоимость не проблема и он выделит своих людей, чтобы изготовили все запчасти, если Мик даст размеры и чертежи.

Мик отнекивался и говорил, что изобретение сначала надо запатентовать, внести в реестр и только потом он сможет запускать его в массовое производство, но на это нужно время, так как приедет комиссия и будет все осматривать, но герцог только усмехнулся и сказал, что с его стороны Мику бояться нечего и он человек чести.

Готов оплатить все расходы и работу по рыночной цене, но погода ждать не будет и если есть возможность спасти урожай, то он хотел бы ею воспользоваться.

В итоге они пришли к какому-то соглашению и остались довольны друг другом.

А в родовом поместье от хорошего настроения герцога не осталось и следа. И все дело в прессе, которую ему принесли.

Заголовки газет гласили, что действующий Император заболел и находится в тяжелом состоянии, но перед тем, как впасть в беспамятство, он успел передать полномочия по управлению Империей Рейнару, который теперь и правит от его имени…

Не скрою, это известие и меня расстроило… Хоть я и не знала лично Императора, так, чтобы составить о нем свое мнение, но слухи о нем ходили хорошие, народ его любил и будет жалко, если он не поправится.

Да и чисто по-человечески его было жалко…

Весь вечер Даниэль ходил задумчивый, а на следующий день ему принесли с телеграфа послание, которое он прочитал и вообще помрачнел.

Закрылся в кабинете и не рассказывал, что же там случилось. Я, понимая, что бывают такие ситуации, когда надо остаться одному и все обдумать, не стала его беспокоить, общаясь это время с вдовствующей герцогиней и Есенией, у которой выдалось свободное от учителей время.