Я молча наблюдала, как он плеснул бренди в два бокала, не разбавляя ни водой, ни льдом. Сделал медленный глоток, будто пытаясь запить что-то горькое внутри.

Потом подошел ко мне и, держа второй бокал в вытянутой руке, усмехнулся:

– Тебе тоже стоит выпить. Нервы, как я вижу, никуда не годятся.

Я машинально взяла бокал, даже не глядя на него.

– Сколько? – Мой голос был холодным как лед. – Сколько рецептов дома Монфор теперь штампуют наши конкуренты?

– Все, что не под королевским указом, – пожал он плечами.

Тошнота подступила к горлу.

Не думая, я взмахнула рукой. Бренди плеснулось мужу в лицо густой янтарной дугой. Ричард вздрогнул, отшатнулся, заморгав от неожиданности.

Ему еще повезло, что я не швырнула сам бокал!

Я выдохнула, пытаясь взять себя в руки. Но в голове звенела одна мысль: он продал все.

Все, что поколениями создавали мои предки. И если бы не королевский запрет на особые формулы – те самые, за которые наш род удостоился приставки «де», став частью магической аристократии, – продал бы и их.

Я вдруг ясно осознала страшную истину: без этого указа нас бы стерли с рынка, как мелких торговцев зельями, а фамилия Монфор растворилась бы в прахе забвения – как имена тех, кто оказался слишком слаб, чтобы защитить свое наследие.

Пока Ричард, сыпля проклятиями, торопливо вытирал лицо салфетками, мой взгляд скользил по столу, цепляясь за разбросанные бумаги. Фамильная печать «Монфор Альба», стопки свежих контрактов, еще пахнущих чернилами, и везде размашистая, наглая подпись Ричарда под грифом «Уполномоченное лицо».

Пора было лишить его этих полномочий.

Раз и навсегда.

– Я подаю на развод, – сказала я, чеканя каждое слово. – Ты не достоин ни моего имени, ни моей семьи, ни той чести, которую тебе доверили. И уж тем более тебе не место среди магической аристократии.

Подхватив сумочку и резко развернувшись на каблуках, я уже собиралась хлопнуть дверью, оставив его в прошлом – там, где ему и место.

Но не успела сделать ни шага.

– Как торопливо… – Его голос, ленивый и язвительный, прозвучал за моей спиной, заставив замереть. – Но теперь слушать будешь ты.

Я обернулась. Ричард шагнул ближе, сокращая расстояние. В его глазах плясала самодовольная усмешка. Я почувствовала, как внутри все скручивается от плохого предчувствия, но лицо осталось безупречно спокойным.