Темные глаза девочки полны ужаса.

Все вокруг расплывается, но я вижу, как мимо проносится Кэл. Кэмерон, как любой человек в здравом уме, шарахается от него, но Кэл знает, что делает. Он обучал детей – и меня – помогая нам преодолеть точно такие же хаотические вспышки.

– Отпусти, – говорит он спокойно и твердо.

Ни сюсюканья, ни гнева.

– Дыши. Вдох носом, выдох ртом. Отпусти то, что держишь.

Пожалуйста, отпусти. Пожалуйста, отпусти. Я дышу рывками, все мельче и мельче.

– Отпусти ее, Кэмерон.

На грудь мне как будто положили камень, и он давит, лишая меня человеческого облика.

– Отпусти ее.

– Я пытаюсь!

– Успокойся.

– Я пытаюсь… – Голос Кэмерон звучит мягче и сдержанней. – Пытаюсь.

Кэл кивает – его движения плавны, как волна.

– Да. Так.

Еще один судорожный вдох – и легкие наконец обжигает воздух. Я снова могу дышать. Мои чувства притуплены, но они возвращаются. И крепнут с каждым ударом сердца.

– Так, – повторяет Кэл, глядя через плечо.

Наши взгляды встречаются, и напряжение слабеет.

– Так.

Я не могу смотреть на него долго. Приходится взглянуть и на испуганную Кэмерон. Она плотно зажмуривается и сосредоточенно морщит лоб. По щеке катится одна-единственная слеза, руки массируют татуировку на шее. Ей всего пятнадцать. Она этого не заслуживает. Она не должна так бояться себя.

– Все хорошо, – выговариваю я, и Кэмерон распахивает глаза.