Женщина недоверчиво подняла брови.

– Кто хочет это знать?

– Друг ее сестры.

В ответ женщина что-то невнятно пробормотала.

Ларкин вопросительно склонил голову.

– Так я могу ее увидеть?

– Когда заплатите за вход.

Он закатил глаза.

– Сколько?

Женщина снисходительно указала на табличку с расценками, закрепленную всего в нескольких сантиметрах от них.

– Или ты не умеешь читать?

Ларкин сжал губы, стараясь удержать при себе обидный ответ, который вертелся у него на языке. Из кармана своего плаща он вытащил пять серебряных монет и расплатился. Женщина, не говоря ни слова, набросилась на нобли и нетерпеливым жестом велела ему идти дальше. За его спиной уже стояли очередные посетители.

Ларкин проследовал по тропинке и вошел в хижину, которая, согласно изображенному символу, предназначалась для посетителей мужского пола. Горячий воздух ударил ему навстречу. Жар охватил мужчину так внезапно, что волоски на его руках встали дыбом.

В хижине пылал большой огонь. Он напомнил ему о погребальном костре и криках мальчика. Вокруг пламени стояли скамьи, на которых лежали подушки и одеяла из овчины. Мужчины, надевавшие и снимавшие одежду, возбужденно беседовали. Комнату окутывал аромат пряных масел.

Ларкин сел на одну из скамеек и снял сапоги, когда внимание Хранителя привлек разговор мужчин всего в нескольких футах от него.

– Моя дочь подумывает о том, чтобы стать Хранительницей, – сказал мужчина с влажными волосами, который, по-видимому, только что вышел из бани. – Она слышала, на Стене уже служит какая-то девушка.

– Женщина-Хранительница? Я не знал, что это дозволено, – ответил его собеседник.

– Я тоже, но времена, похоже, меняются.

– И как ты относишься к этому? – спросил другой недоверчивым голосом.

– Даже не знаю, – ответил первый мужчина, надевая штаны. – Конечно, я бы предпочел, чтобы она осталась здесь и подарила мне внуков. Но если она станет Хранительницей, то будет служить стране совершенно особым образом.