Ах ты тварь! В груди закипал волной праведный гнев.

Я понимал, что сбоку вот-вот получу бутылкой, но медлить нельзя. Размахнулся, метнул деревянную саблю. Вложил всю силу и умение. Отвлекся. Удара от водителя я не увидел, увернуться уже не мог. Голова шла кругом, руки и ноги медлили, запаздывали.

Прилетело. Прямо в голову бутылкой, по затылку. Звон. По макушке что-то потекло.

Последнее, что я помнил — удар деревянной саблей промеж глаз стрелку. Попал, тот начал заваливаться. Картинка поплыла, я падал, отключался. До ушей долетел крик моего правнука.

— Деда!!!

Стук сердца — раз, два, три… Тишина… Как-то долго, черт! Долго. Где еще удар? Его не было.

Лишь звон колоколов. Или это в ушах у меня звенело?

Колокол продолжал гудеть.

Отдавал ударами по ушам, отзывался в голове.

Лицо болело. Зубы вроде целы, но саднят ужасно. Челюсть справа горит. Во рту привкус крови, соленый, неприятный. Что за… Ерунда⁈ Мне же по голове дали, прямо сверху, бутылкой. А здесь челюсть? И рука, левая — в нее прилетела резиновая пуля. Болеть должно адски, а тут… Как-то слегка и больше спина, а не плечо.

Но — жив!

Уже хорошо. Не подвело стариковское тело, выдержало. Еще поживу, воздух буду коптить, да подрастающее поколение учить.

Вокруг слышались крики.

— А ну назад. Назад, ироды! Хозяин! Вставайте!

— Пшел прочь, смердяка убогий. Холоп!

— Сами идите, откуда пришли!

Что происходит? Неужто драка не закончилась? Тот с травматом, вроде, осел, может, отпугнул идущих на помощь с пляжа? Черт. Башка болит, как будто мне в зубы дали кулаком. А вот шишки на затылке я не чувствовал и это удивляло.

От зуботычины не помирают. Надо вставать.

Но…