– Тами…

– Я дала вам время, чтобы вы пришли в себя. – Ее голос дрожал, губы кривились. – Надеялась, что вы не поступите так со мной. Как же я ошиблась в вас! Но несмотря ни на что, я все еще ваша жена и принцесса Когурё. Поэтому должна соблюдать интересы своей страны. Вернитесь и не ставьте под угрозу ваше положение.

Каждое слово резало сердце Науна, но страх за любимую женщину оказался сильнее стыда и чувства вины.

– Я очень виноват перед тобой, но не могу потерять ее снова, – твердо сказал он. – Сейчас для меня имеет значение только это. Уйди с дороги.

– Вы хоть отдаете себе отчет в том, как много от вас зависит? Судьбы людей, которые встали на вашу сторону, будущее страны. Вы готовы отказаться от всего этого? Готовы ли вы снова ходить в тени брата и быть предметом насмешек министров? Готовы разрушить все, чего с таким трудом добавилась последние месяцы? Второго шанса не будет! Вы станете никем! Как думаете, кого вы будете винить в своем позорном положении и разрушенных мечтах? Не себя. И даже не меня. А Кымлан. Любовь всей вашей жизни в итоге станет вашим проклятием, и вы возненавидите ее.

Наун тяжело дышал, глядя в глаза жены, в которых бушевала ярость и обида преданной женщины.

– Очнитесь, Ваше Высочество! Придите в себя и примите то, что вы не можете делать все, что заблагорассудится. – Тами взяла себя в руки и понизила голос: – Как вы собираетесь в будущем управлять страной, если уже сейчас готовы пустить все под откос только из-за личных чувств? От вас зависят жизни тысячи людей, и они не должны страдать из-за ваших прихотей. Такова участь короля, и еще несколько недель назад, на приеме у кана Силлы, вы были готовы к ней. Страна не может зависеть от минутных порывов одного человека. Поэтому сделайте выбор раз и навсегда: или вы до конца жизни остаетесь младшим принцем, или вы становитесь правителем. И этот выбор вы должны сделать прямо сейчас.

Наун пошатнулся и оперся на деревянные перила. Ноги не держали его, и он сполз на пол, устремив взгляд в небо. В груди давило так, что становилось больно дышать. Он попытался представить, что скажет Первый советник, если он выбежит на площадь на глазах у всех и силой уведет Кымлан. «Я знал, что он всего лишь незрелый юнец! Не могу поверить, что мы слушали его на заседании в Совете!» Министры, которые перешли на его сторону, сразу отвернутся от него, он потеряет Чанмуна и Тами. Он вернется к самому началу. И вновь восстать из пепла уже не получится.

Наун закрыл лицо дрожащими ладонями, чувствуя, как сердце с громким треском раскалывается пополам. Одна его часть принадлежала Кымлан, но другая – Когурё, Чанмуну, Тами, Ансоль… а также стремлению к власти, которое не смогла усмирить даже любовь. Он знал, что будет проклинать себя до конца жизни за этот выбор. Знал, что разбитое сердце никогда не станет целым. Но ведь отцу как-то удалось справиться с чувством вины. А значит, получится и у него. Нужно только уничтожить половинку сердца, которую занимает Кымлан.