– Леопольд, а то, что он тебе тогда говорил, при прощании, – она начала глотать слова и переступать с ноги на ногу, – когда вы прощались. Вы дальние родственники, верно? Этот Великий – он вообще кто? Маг какой-нибудь особо темный? Или настоящий демон?

– Этот Великий – мой отец.

– А… что?! – девушка вытаращилась на шефа и осознала, что он не шутил. Хоть и смеялся, глядя на её реакцию.

– А я думала, что ты это поняла, – Ника изобразила изумление. – Я-то вот сразу догадалась.

– Мне как-то не до того было! – огрызнулась Алла. – Я твою шкуру спасала! Ну, и свою заодно, конечно. У меня тогда вообще голова не работала.

– Да, этот стрёмный чувак, который нас всех чуть не перебил, и которому вас двоих едва не принесли в жертву – мой папочка. Он – стопроцентный демон, та самая рогатая сволочь, по сравнению с которой все сказочные черти – ангелы. Ну и что? Это что-нибудь меняет? Сейчас? Для вас обеих? – он оглядел подруг.

– Нет, – тихо ответила Алла. – Ты скажешь ребятам?

– Они знают, – безразлично ответил он.

Только теперь Алла увидела перемены в облике Леопольда. Он был одет в походный костюм цвета хаки, в высокие чёрные сапоги, а на полу лежали набитый рюкзак и спортивная сумка.

Алла ощутила приступ даже не жалости, а страдания, когда поняла, что он действительно собрал вещи, причём, без всякой магии.

Неожиданно ей пришло в голову, что Серые маги могли подстраховаться и выслать ему не одну, а сразу две Метки. Ведь такое вполне могло быть. И очень даже запросто. И в этом случае все их старания и страдания были напрасны.

– Ты им рассказал или они сами догадались? – Алла ощущала иррациональную обиду, что узнала обо всём самой последней. Впрочем, возможно, она слышала это раньше или даже от него самого, но почему-то полагала, что отец Леопольда должен быть похож на сына… То есть, наоборот, конечно. И быть таким же человечным, как и сын. Быть условно хорошим, короче говоря.

Ей внезапно подумалось, что она стала заложницей кинематографа, в котором вампиры, оборотни и всякая другая нечисть представлены милыми, добрыми, забавными и человечными куда больше, чем сами люди.

– Да, рассказал пару месяцев назад. Ты тогда с близнецами на задании была. А потом я забыл вам с Никой сказать. Я хотел, честно. Ты же меня знаешь. Не люблю всех этих тайн и игр в мексиканские страсти, – Леопольд вынул из кармана смартфон и направил на неё, включив камеру. – Улыбнись, милая, пожалуйста.

Алла старательно заулыбалась, натянуто, так, что заболели мышцы лица. А слёзы в глазах она попыталась выдать за радостный блеск.