– Нормально. Почти привык. А у тебя-то как дела?

– Выгнал Вику к чёртовой бабушке. Пусть живет в своей коммуналке и каких-нибудь придурков соблазняет. Спас, конечно, пришлось десять артефактов разрядить и ограбить нашу больничку. Я зелья потом компенсирую.

Он сокрушённо повесил голову, одной рукой приобнимая пискнувшую от неожиданности Нику, очутившуюся рядом.

– Нет, чтобы я ещё хоть раз с ведьмой!..

Он не договорил, получив от прекрасной ведьмочки по руке.

– Вот, и эта уже начинает драться, – он демонстративно закатил очи горе. – И как такое поведение можно называть любовью?

– Любовью назвать можно вообще что угодно. Вплоть до членовредительства. Здравствуйте, Леопольд! – Эркюль радостно пожал всем знакомым руки – и демонстративно устроился по другую руку от Ники.

– Ох, подруга. Накрутила ты, как потом разбираться будешь? – шепнула Алла ей, глазами указывая сначала на Асмодея, а потом на Эркюля.

Не успела Ника покаяться, как в комнату валом повалил народ. Всем хотелось что-то сказать, как-то успокоить своего драгоценного директора. Леопольд улыбался, скорбно вздыхал, в общем, не мешал людям себя жалеть, хоть и начинал метать глазами молнии, сведя брови на переносице.

Алла помалкивала, с трудом удерживаясь от безобразной истерики. Она отметила, что Ника тоже переживает, хоть и довольна и своей беременностью, и тем, что оба папаши рядом. Когда она услышала объяснения Леопольда на заброшенной стройке, то не сразу поверила. Но Алла знала, что таким Леопольд шутить не станет. Да и сам никогда не был легкомысленным клоуном.

Так как час "Х" неумолимо приближался, Алла не могла удержаться, чтобы не начать переглядываться с остальными заговорщиками. То есть, с Никой и Эркюлем.

Несмотря на обширное пространство, в кабинет поместились отнюдь не все. А потом и Зорро нагло разместился поперек дверного проема, весело улыбался и шутил, даже и не думая передвинуться, чтобы пропустить хоть кого-то ещё.

– Ну что, народ, все в сборе? Тогда приступим, – Леопольд жестом опытного мага – которым и был – помахал в воздухе рукой. Алла даже не разглядела этого жеста. В руке появилась Метка. Народ загомонил, а затем затих.

В тишине было слышно, как рвется конверт, и как пальцы Леопольда водят по строчкам. Губы его едва шевелились – он читал. Лицо его было непроницаемым – Леопольд умел играть в покер. И в другие опасные игры. Потом он оглядел всех троих заговорщиков. Свернул Метку, положил ее в разорванный конверт. Повернулся к Алле, обхватил её за плечи и от всей души принялся трясти, словно плодоносящее дерево, зажавшее эти самые плоды.