— Не трогай меня! — зашипел пленник, когда палач навис над ним со своим зловещим оружием.

— После операции ты будешь свободен, — послышался голос, приглушенный тканевой маской. — Мы залечим твои раны и отпустим тебя домой.

— Не подходи!

Мне показалось, что пленник сейчас завоет или потеряет сознание. Он с такой силой дернулся, пытаясь освободиться от оков, что плечо с хрустом вышло из сустава. Альв коротко закричал от боли. Теперь он не мог пошевелить правой рукой, она безвольно обмякла и повисла на цепи веревкой из плоти.

— Не надо! Нет! Нет!

Его очередное отчаянное «нет» оборвал голос судьи, усиленный магией. Холодный, лишенный красок, он снежной лавиной обрушивался на арену сверху и в то же время ледяными стрелами летел в пленника со всех сторон зала.

— Мы даем тебе право выбора, осужденный Альв Риен. Свобода после операции или…

— Все, что угодно, — спешно выдохнул эльф и повторил, тяжело дыша: — Все, что угодно. Все, что угодно, только не это. Все, что…

— Участь постельного раба. Если, конечно, какая-нибудь из присутствующих здесь дам пожелает взять тебя себе.

Альв замолчал.

Я видела, как он стиснул зубы и в ярости раздул ноздри. Но потом его взгляд метнулся к изогнутому лезвию ножа со следами крови, и пленник тихо, со стыдом процедил:

— Второе.

— Что? — переспросил судья. — Повтори, что выбираешь.

— Второе, — выплюнул эльф чуть громче. На его бледных щеках под разводами пота и грязи расцвел румянец.

— Кто-нибудь хочет этого мужчину себе в постель? — обратился судья к женщинам из толпы.

Стоя на коленях, Альв протяжно выдохнул и закрыл глаза. Униженный, он даже не стал смотреть, кто выберет его себе в любовники.

— Ну и где же его хваленая гордость? — глумилась рядом Кияна. — Где знаменитое эльфийское высокомерие? Разве должен воин бояться увечий? — она хихикнула, прекрасно понимая, что увечье увечью рознь и ни один мужчина на месте Альва не смог бы отдать самое ценное в руки палача. — Ему бы сохранили жизнь, его обещали вылечить и отпустить на свободу, а он предпочел рабство и бесчестье. А помнишь, что он сказал тебе, когда…

Я уже не слушала ее, продираясь сквозь толпу к выходу из зала правосудия. Людское море никак не заканчивалось, а голос судьи все вопрошал и вопрошал:

— Кто-нибудь желает утешиться с этим мужчиной? Кто-нибудь возьмет за него ответственность?

И все молчали.