Когда туннель расширился, первым делом я увидела двух обнаженных Хири, сидевших на земле. Они подняли изможденные лица и вперились мутными взглядами в ведро в моих руках. Я осторожно шагнула ближе и, приподняв ведро, влила немного воды в рот одного из них.

Пока он жадно глотал, не обращая внимания на рвавшегося к воде второго Хири, я незаметно приподняла подол платья и нащупала два кинжала, закрепленные на поясе. Оглянувшись, чтобы убедиться, что у этой стены больше никого нет, а противоположную скрывает темнота, я поставила ведро на землю, притворяясь, что устала держать его. В то же мгновение быстро выхватила два клинка.

Хири не успели проронить ни звука, когда твердые рукояти одновременно обрушились им на виски. Пленники обмякли в своих цепях. Отрезав от платья два лоскута грубой ткани, я воткнула их каждому в рот и позволила себе облегченно выдохнуть.

Позади едва слышно звякнул металл, и я резко обернулась, выставив клинки перед собой. Глаза, не мигая, вглядывались в темноту.

У левой стены выделялась лишь одна массивная фигура. Она не двигалась, не издавала ни звука. Подкравшись ближе, я увидела стоявшего на коленях мужчину, чье мускулистое тело было подсвечено тусклым светом. Его руки были разведены в стороны и за цепи подвешены к потолку. Ноги широко расставлены и прочно прибиты к полу кандалами. Голова безвольно свисала на грудь, а лицо скрывали темные волосы. Распущенные. Впервые.

Обронив ведро, я бросилась к нему.

– Ник. Ник. Ник, – сдавленно шептала я, осторожно поднимая его голову и убирая с глаз мягкие, длинные пряди.

Он с трудом приоткрыл один глаз. Второй заплыл так, что даже не открывался и теперь выделялся на бледной коже ярко-синим пятном. Левая половина лица была покрыта запекшейся кровью, и я поняла, откуда она, только когда нащупала свежую рану на брови. Я присела на корточки и провела рукой по его твердой груди, в ужасе рассматривая фиолетовые, практически черные ребра и несколько небольших, уже не кровоточащих порезов.

– Сильно они тебя, – прошептала я и успокаивающе погладила его по щетинистым щекам. – Ты узнаешь меня? Ник?

– Фрейя? – едва слышно произнес он. Я закивала головой, и он вдруг встрепенулся. Поерзал, звеня цепями. Поморгал, чтобы сосредоточить взгляд. – Что ты здесь делаешь? – нахмурившись, спросил он уже четче. В его хриплом голосе слышалось неверие и явное недовольство.

– Тебя спасаю, – криво усмехнулась я. – Сиди тихо, я достану ключи.

– Фрейя. – Он дернулся, тут же закатив глаза от боли, и у меня от вида его мучений скрутило живот.