– Славный день, – довольно бросила Сахаар, которая появилась в дверном проеме, опираясь на трость. Ее белые волосы свисали по бокам от лица, а кончики слиплись от травяного сока.

Сахаар с самого утра готовила отвары и свежие мази, которые Делия возьмет с собой, чтобы помогать раненым. Возможно, слово мужчины и считалось в кланах Этна и Шэлдо нерушимым, но когда Аян попробовал запретить жене отправиться с нами, то она зашипела на него так, посыпав угрозами и обвинениями, что вождь опешил и нехотя уступил. Правда, приказал ей укрыться в одной из повозок, которые предназначались для перевозки раненых после сражения, и носа не показывать на поле битвы.

Я хмыкнула, не отрываясь от своего занятия.

– И почему я не удивлена, что именно дождь с грязью пробудили в вас светлые чувства.

Сахаар не огрызнулась, даже не ответила колкостью, как делала всегда.

Я обернулась и увидела, что она молчит, с прищуром глядя вдаль.

– Земля предается покою только в двух случаях: во время снегопада и дождя. Опускается полог тишины, и за шумом падающей с небес воды приглушаются любые звуки. Ты пытаешься докричаться, повторяешь слова до тех пор, пока не осознаешь, что эти мгновения созданы для тишины, – проговорила она хриплым, скрипучим голосом. – Снег, опускаясь на землю, скрывает то, что должно быть забыто. Дождь смывает то, о чем не хочется помнить. Две стихии, влекущие за собой перемены. Это хороший день, девочка, – тихо закончила Сахаар.

Я впервые подумала о том, насколько стара была эта женщина и как много повидала за прожитые годы.

Мгновение Сахаар смотрела на поток капель, затем ее взгляд резко прояснился, и она дернула головой в мою сторону.

– Хватит здесь сидеть, девочка, от тебя никакого проку.

Эти слова не обидели меня; я давно привыкла к ее сложному характеру и даже по-своему полюбила его.

– Не волнуйтесь, Сахаар, я уже закончила.

Глухой перестук трости сопроводил старушку вглубь дома.

Критично осмотрев работу, я поднялась и со вздохом шагнула под дождь. По пути к конюшне попыталась надеть броню поверх кольчуги, холодившей кожу даже сквозь плотную ткань рубахи, но расположение некоторых ремешков вводило меня в недоумение.

Мимо меня прошли, волоча горы оружия, Тео с Алакеем; они улыбнулись мне так, будто это было обычное утро, а мы занимались самыми обычными делами. Как бы то ни было, этот жест приободрил меня, и я улыбнулась в ответ.

В конюшне было тихо, спокойно и темно. Высокий конь караковой масти высунул голову, хрустя соломой. Я с удовольствием погладила мягкий нос, но животное быстро потеряло ко мне интерес и вернулось к стогу сена.