Фрейя

– Этот самонадеянный глупец решил, что сумеет одолеть троих. Я заметил слишком поздно, и, когда бросился ему на помощь, он уже… – бормотал на бегу Кат.

Еще издалека я заметила одинокое тело, лежавшее на земле с раскинутыми в стороны руками. Сердце будто сжали в кулак. Я упала на колени и отчаянно вгляделась в мертвенно-бледное лицо, которое так контрастировало с черными волосами, обагренными кровью.

– Эш, – позвал Ник, опускаясь рядом. Рану не пришлось даже искать. Вдоль живота проходил длинный, глубокий порез. Николас позвал его еще раз, и Эш медленно разлепил веки.

– Ник, – слабо прохрипел он, и в слезящихся темных глазах блеснуло облегчение. – Ты плохо… выглядишь.

– Видел бы ты себя, парень, – тут же отозвался Николас, лихорадочно пытаясь зажать рану ладонями. Его взгляд напоминал озеро боли, но голос звучал спокойно, отчего мне стало только хуже. Он даже не пытался приподнять его, чтобы отнести к своей матери.

У меня на глаза навернулись слезы.

– Я пропустил… удар, Ник, – прошептал Эш.

– Нет. Нет, ты все сделал правильно. – Кровь сочилась сквозь его пальцы, но он смотрел лишь на своего ученика. Лицо Эша исказила гримаса боли, и Николас отнял одну руку, чтобы ободряюще сжать его плечо.

– Тш-ш, все хорошо. Скоро станет легче.

– Так говорят, когда… кто-то умирает, – усмехнулся Эш. Он кашлянул, и по его подбородку скатилась тонкая алая струйка.

– Нет, Эш. Так говорят, когда кто-то заслужил отдых.

– Я никогда… не слышал… от тебя слово «отдых». Только не говори… – его грудь судорожно вздрогнула, а на шее вздулись вены, – что мне придется вставать завтра… на рассвете… и отрабатывать удары.

Николас мотнул головой, сглотнул.

– Ты же знаешь правила, Эш, – шепотом сказал он, голос больше не слушался его. Он взял одну его безвольную ладонь в свою, а я подняла вторую, крепко сжимая.

– Я… подвел семью, вождь?

– Нет, Эш. Ты храбро сражался. Теперь, благодаря тебе, они будут жить.

– Спасибо, – прошептал он и перевел взгляд на меня. Еле-еле улыбнулся. – Побе… дите. – Эш слабо сжал наши пальцы и устало прикрыл глаза. Его грудь даже не поднялась в последний раз.

Николас с мгновение лихорадочно осматривал испачканное лицо Эша. А затем медленно опустил голову, и слипшиеся волосы скользнули с поникших плеч.