– Еще раз, – прозвучал над плечом суровый приказ.

Снова безрезультатно.

– Еще!

Заскулив, уже ощущая выступившие на глазах слезы, я подчинилась, и… два пальца нехотя, еле-еле, но дернулись вниз!

– Получилось! Ты видел?

Из моей груди вырвался вздох. Сомнения на мгновение отступили, и я наконец-то посмотрела на Ника. Он улыбался. Напряжение, казалось, отпустило его.

– Видел. Ты молодец. – Он прижался теплыми губами к моим. – Это очень хорошо. Повторяй не меньше десяти раз в день, пока не начнешь свободно двигать пальцами.

На моем лице появилось кислое выражение, которое он проигнорировал.

– А ты… не мог бы тоже кое-что повторить? – осмелилась прошептать я, позабыв о боли. Ник вопросительно приподнял брови, и я сглотнула. – Те слова.

Его взгляд тут же метнулся к валуну, а затем он снова посмотрел на меня. В его глазах появилось столько теплоты, что ею можно было растопить весь снег в зимнем лесу. Ник склонил голову и прошептал мне в губы то, что я мечтала услышать вновь. Что слышала ночью и во сне, что звенело в моей голове с момента пробуждения.

Николас взял мою здоровую ладонь и прижал ее к месту на своей груди, где билось сердце.

– Оно твое. Я твой.

– Я твоя, – эхом отозвалась я. И голосу моему вторил шелест листьев ивы, которые вдруг ворохом закружились вокруг нас, сметенные неожиданно сильным порывом летнего ветра. На какое-то мгновение мне даже почудился в нем перестук стеклышек.

В долине нас встретило безмолвие, но оно не было злым или тревожным. Эта тишина была мелодией долгожданного покоя победителей, что заслужили длительный отдых после изнурительной битвы со злом. И только караульные горбились от усталости на своем посту. Они уважительно склонили головы перед вождем. Обнимая меня одной рукой, Николас остановился и хмуро оглядел их бледные лица с черными тенями под глазами.

Я поморщилась от мысли, что мы с Ником выглядели не лучше.

– Я пришлю людей вам на смену.

Мужчины незаметно выдохнули и благодарно кивнули.