– А то, что говорила тётушка Кукушка…

Госпожа Цзи пренебрежительно фыркнула:

– Полоумная старуха. Что она понимает? Гора стоит прочно, она не может пасть. Не обращай внимания на то, что говорят другие. Ты должна слушаться меня и твоего отца, ясно?

– Да, матушка, – послушно кивнула А-Цинь.

После того дня А-Цинь почти каждый день тайком выпускала крылья и хлопала ими. В них чувствовалось особое напряжение, когда она это делала. Это была жажда полёта. Но в маленькой комнате негде было развернуться, и А-Цинь подумала: «А если полностью превратиться в птицу?»

Цыплят ещё не учили превращению, но она была сообразительной и скоро догадалась, как это сделать. Она поглядела на себя в зеркало. Птица, в которую она превратилась, была вся из золота, даже лапы и клюв золотые. Птица была большая, но её размер позволял взмахнуть крыльями и полететь. Но А-Цинь не рассчитала и ударилась головой о балдахинную балку, и летать ей сразу расхотелось. А-Цинь превратилась обратно в девочку и схватилась за разбитый лоб. На пол закапала кровь.

– Ай-ай-ай! – захныкала А-Цинь от боли.

Кровь повела себя странно – вспыхнула рубином и скатилась в несколько горошин, затвердевая. А-Цинь нерешительно тронула их пальцем. Они не рассыпались от её прикосновения. Они походили на пилюли.

– Сяоцзе! – воскликнула нянька. – Что с твоим лбом!

А-Цинь вздрогнула и обернулась. Она и не заметила, как та вошла.

– Ударилась, бабушка Воробьиха, – поспешно сказала девочка, поднимаясь на ноги и крепко сжимая пилюли в кулаке.

Но у старой воробьихи было острое зрение, она заметила, что девочка что-то прячет, и велела показать. А-Цинь пришлось разжать ладонь. Нянька потрясённо уставилась на рубиновые пилюли:

– Твоя кровь превратилась в это?

– Да, как ты поняла? – удивилась девочка.

– Сяоцзе, никому об этом не рассказывай, – строго велела нянька. Она была стара и суеверна.

– Почему?

– Птицы могут счесть это дурным знаком.

А-Цинь пообещала, что никому не расскажет, и подставила лоб, чтобы старая воробьиха обработала рану. Поворчав на неуклюжесть девочки, нянька ушла.

«Нужно их спрятать», – подумала А-Цинь, разглядывая рубиновые пилюли. Она было решила пойти в сад и закопать их в землю, но потом ей пришло в голову: «А что, если их съесть? Это же моя собственная кровь».

Так она и сделала – проглотила пилюли одну за другой. Птицы глотали зерно, любой цыплёнок это умел. Ничего не произошло, и А-Цинь легла спать.